Ксения Пещик — режиссер и драматург из Красноярска. В 2021-м она стала штатным режиссером Красноярского театра юного зрителя, куда пришла из независимой режиссуры. Несколько лет она создавала постановки в рамках авторского проекта «Не театр»: спектакли с участием профессиональных актеров проходили на крышах зданий, в барах, торговых центрах и под землей. Больше двух лет Ксения развивает перформативное направление и в Красноярском ТЮЗе: ее постановки выходят не только за границы сцены, но иногда и самого театра. Она же курирует и специальный проект «ТЮЗ+», под эгидой которого создаются экспериментальные спектакли, некоторые из которых потом получают номинации на «Золотую маску». Ксения рассказала Makers of Siberia, как выглядит путь театрального режиссера без профильного образования, помогает ли драматургический опыт в работе с постановками, и почему создание актуального театра — игра вдолгую.

ВАЖЕН НЕ ПРИЕМ, А ЗАДУМКА

Ты получила образование филолога-литературоведа, а твоей специализацией была «новая драма» — это как-либо пересекалось с театром? Или такое обучение относится лишь непосредственно к слову и его актуальным формам?

Литературоведческий разбор текста принципиально отличается от того анализа, которым мы занимаемся с артистами. Но филфак — фундаментальное образование, которое так или иначе помогает. Я ведь пришла из драматургии, тогда мне показалось более комфортным и безопасным пойти этим путем — писать тексты и создавать пьесы. Параллельно я помогала режиссерам, которые их ставили, и мое собственное желание росло. Я стала приглашать артистов, причем топовых, в том числе и ТЮЗовских: так как я не ощущала себя режиссером и не чувствовала той ответственности, которую могла бы, для меня это было легко. А они почему-то соглашались, и мы вместе делали независимые проекты параллельно с основными работами. В какой-то момент этих проектов и желания стало так много, что нужно было делать выбор — тогда я полноценно ушла в театр. В какой момент драматург становится режиссером? И как тебе в сочетании этих ролей? Был период, когда я открещивалась от своей драматургической субличности. Но сейчас благодарна этому скиллу: когда есть материал, который сложно адаптировать сценически, я могу работать с ним самостоятельно. Так было с инсценировкой книги «О грибах и скорби. Путь через лес», документальным спектаклем «Все как у всех» (выдвинут на премию «Золотая маска»; в номинациях «Драма\малая форма» и «Драма\женская роль» — прим. авт.), графическим романом «Расцветает самая красная из роз». Именно драматургия привела меня к тому, какими текстами я интересуюсь сейчас. И к пониманию, что для меня исключительно драматургия в чистом виде не интересна — по пьесам как таковым я сейчас не работаю. Но на сегодня мне очень хочется взаимодействовать с драматургами на уровне постановочной команды: чем вас больше, тем глубже и многослойнее все получается.

Сказывается ли в итоге отсутствие режиссерского образования на твоих работах?

Тем, кто посмотрит на меня как на пример, что можно без театрального образования идти в режиссуру — не рекомендую так делать. Придется очень много всего проделать самому, чего, возможно, не пришлось бы, имея театральный диплом как точку входа. Как человеку без театрального образования мне приходилось входить в эту тему с разных сторон: я ездила на фестивали, бесконечно с кем-то знакомилась и заходила в новые проекты, читала что-то профильное. Плюс театральное образование предполагает, что ты изначально попадаешь в профессиональный круг и выстраиваешь взаимодействие, а мне пришлось формировать это в процессе. Я не топлю за режиссерское образование как таковое: думаю, что все возможно и без него, и с ним, и с каким-то альтернативным — но факт, что это не будет легко. Я до сих пор не понимаю до конца, как все устроено, но мне кажется, что и те, кто учились, не должны думать, что познали все, а бесконечно заниматься поиском и обучением.

Еще на старте ты обучалась технике «viewpoint» у американского режиссера и хореографа Джея Эда Арайзы — как это проецируется в твои работы?

В первую очередь я смотрю и на мизансцены, и на расположение объектов в пространстве через этот подход. Мы и в репетициях это пробуем: например, так получилась сцена, открывающая спектакль «Расцветает самая красная из роз» (номинант категории «Эксперимент» фестиваля «Театральная весна — 2023» — прим. авт.). Главный принцип viewpoint — не говорить, а делать. Пока я лишь рассказываю тебе о чем-то, оно для тебя не случится. Мы и учились так — без теории, а сразу работали над задачами от Эрайзы. Оттуда же и принцип кинестетического отклика: когда в пространстве появляется новый участник, все, кто уже есть в нем, дают телесный ответ на его приход. Еще один принцип — повтор, который может возникать в разных частях сцены. Здесь же и работа со скоростью: я могу использовать чужой жест, но с другой скоростью, и это уже создает картину, ритм, общее движение. Еще во viewpoint много работы с пространством: кто ты в нем, почему встаешь в эту точку, как пространство начинает работать вокруг тебя, как ты в него вписываешься.

Насколько легко или же сложно зрители идут во взаимодействие — например, в перформансе или спектакле-тренинге? Зачем этот сложный путь с нетипичными для привычного театра формами?

Это представление о сложности перформативного взаимодействия у меня сломалось, когда я проводила в Красноярске и Севастополе спектакль-променад с закрытыми глазами «4» («Прорыв года» на XII Фестивале малых театральных форм «Закрытый показ» — прим. авт.). Это не только перформативный, но и сенситивный театр, и к моему удивлению, приходило очень много людей старшего поколения — они же и давали самый сильный отклик. Этот спектакль был честным и бережным, и за полтора года ушли с него раза два, а во всех остальных случаях люди безропотно погружались в происходящее и только потом понимали, как они прошли этот опыт и почему позволили ему случиться. Для многих случались некоторые открытия, нам писали какие-то безумные сообщения, и в какой-то момент мне даже стало страшно за эту ответственность. Поэтому мне не кажется, что такие постановки тяжелы для восприятия. Но будто бы я так глубоко в этом походила, что пока хочется поработать не на сближение, а с дистанцией. Вообще мне кажется, что изначально важен не прием, а задумка, и уже под нее подбирается форма. Например, в «О грибах и скорби. Путь через лес» мы постоянно переходили в разные локации, и мне казалось, что по-другому этот спектакль просто невозможен. Ведь если мы как зрители не будем напрягаться, то не поймем, что испытывает на протяжении всей книги героиня, которая потеряла мужа и переизобретает свою жизнь. Каждый шаг дается ей тяжело — прийти на вечеринку к друзьям или на лекцию о грибах; и мы вместе с ней испытываем этот дискомфорт, когда должны менять локацию, вставать и идти этот путь до конца.

Не страшно вести людей в самоопределение и чувства, что считаются сложными?

Каждый раз. Последний раз испытывала мощный страх, когда мы с подростками делали спектакль «Мой папа» — с первых репетиций и их работ с драматургом они сразу очень открылись и пошли на глубину. Я понимала, насколько это интенсивно, и что это пугает, но договорилась с собой: в каждой конкретной ситуации я принимаю отдельное решение. И когда начала пугаться, то подумала: «Что я сейчас могу сделать? Проходить весь этот путь с ними от и до». И, возможно, мне как взрослому человеку было даже сложнее, так как я вместе с ними вытаскивала эти процессы — например, горевание по умершему отцу. Я, как и они, выполняла задания драматурга, писала письма, тоже прочитала его со сцены. Благодаря этому я понимаю, что не манипулирую чьими-либо чувствами, потому что я честна в своей работе. И если кто-то испытывает боль, я не смотрю на это со стороны и позиции: «Смотри, как я тебя». Я сама прошла этот путь и знаю, каким важным был этот опыт. Наверное, дело и в том, что с негативным откликом я пока не сталкивалась, а позитивного получаю очень много. Но наверняка есть те, кто смотрит описание моего спектакля, понимает, что не хочет этого опыта и не идет — и я это очень уважаю. В любом случае, точно не надо «угадывать», чего хочет зритель, чтобы это потом продать. Скорее всего, это не сработает и тебя раскроют. А если ты искренен в своей работе, это чувствуется и отклик находится. Вообще, весь этот автофикшен и доктеатр не нравится скорее артистам: здесь нет персонажа и образа, и вдруг показаться на сцене неприкрытым безумно тяжело. Но они это делают, и настолько хорошо, будто всегда этим занимались.

КАК РАСТИ ТАМ, ГДЕ ПОЧВЫ НЕТ?

В одном из интервью ты говорила, что «современной драматургией интересуются только деятели театра» — почему у тебя сложилось такое мнение?

Пьесы в принципе созданы для того, чтобы их ставили на сцене, а не для того, чтобы люди их просто читали как художку. Я очень люблю современную литературу — дорвалась до нее в какой-то момент и увидела внутри столько жизни. А когда я прихожу в драматургию, то вижу только драматургию, и это меня пока не цепляет. Но я ни в чем не обкрадываю зрителя, потому что герои моих спектаклей — современные люди с актуальными проблемами. И каждый раз необходимый контакт с реальностью, нашим мышлением и свойственной нам рефлексией, случается. Да, главная ценность современной драматургии в том, что она говорит про сегодня. Но про сегодня мы говорим и в автофикшене, комиксе, докинтервью — почему не использовать и эти инструменты?

Над чем планируешь работать в театральном сезоне 2024 года?

Пока я бы называла это скорее «мечтами», которые очень надеюсь перевести в планы. Например, долгие годы зрела история по фольклору Сибири — еще с того момента, как я во время обучения на филфаке ездила в деревню Овсянка собирать материал для исследования. Нам рассказали много местных легенд, примет, песен, и, уже работая в театре, я начала возвращаться мыслями к этой теме. Тот материал мы утратили и не сможем восстановить, но драматург Ира Прудиус сейчас занимается сбором материала для пьесы, которую напишет вместе с Зухрой Янниковой. Вот она, современная драматургия, которую я ждала! Возможно, появится спектакль для детей: такой опыт у меня пока был только один, и зайти в детскую тему еще раз мне интересно и неожиданно. Также очень хочется, чтобы эскиз «Гроза, метель и буря» с учеными (создан в рамках научного фестиваля «Кстати» в 2023 году — прим. ават.) оброс мясцом, стал репертуарным спектаклем и шел регулярно. Но если это получится, скорее всего, он останется и будет идти именно в Информационном центре по атомной энергии.

Есть и более конкретные истории: в конце марта на малой сцене Красноярского ТЮЗа пройдут премьерные показы постановки «Кто похитил Дюймовочку?». Этот спектакль мы делаем супер-командой: участвуют мой постоянный драматург Ира Прудиус, молодой художник из Москвы Миша Гербер, группа audio/kino — (они писали музыку к нашему «Евгению Онегину»), и хореограф театра Илья Романов. Это спектакль-расследование для семейного просмотра, где мы вводим нового персонажа — детектива. Всё по мотивам известной сказки Андерсена, но одновременно с этим мы очень вдохновлялись сериалом «Твин Пикс», и эти оммажи к сериалу в спектакле будут ощущаться. Плюс в середине января я была на лаборатории в Уфе, которую посвятили 450-летию республики Башкортостан. Она называлась «Уфа, я люблю тебя», и мы — три режиссера и артисты — исследовали тему города. Мой эскиз назывался «Город, которого больше нет»: мы сделали его о том городе детства, который помнят артисты, но который по разным причинам уже не существует. Безусловно, что-то в современной Уфе сохранилось неизменным, но некоторых людей и мест из детства артистов уже нет, есть только воспоминание о городе. Этот эскиз мне предлагают сделать полноценным спектаклем, и весной он должен появиться в Русском драматическом театре Уфы.

Что изменилось в твоем подходе и авторских высказываниях после прихода в Красноярский ТЮЗ? И почему ты решила сделать своей основной локацией конкретно этот театр?

Я много работала с артистами ТЮЗа в своих проектах, и мне показалось честным продолжать наши эксперименты в самом театре. Будто бы это было естественным течением нашего взаимодействия. К тому же я поняла, что, если ты привозишь экспериментальные форматы куда-то, показываешь один-два раза и уезжаешь, оно просто остается где-то там — а нужно все время создавать контекст. Это поле нужно постоянно вспахивать, потому что как иначе расти там, где и почвы-то нет. Без постоянного контекста и подготовки зрителя современный театр умрет. Поэтому в «ТЮЗ+» мы часто делаем точку входа в спектакль — лекцию, обсуждение, хоть сеанс коллективного рисования. Люди не обязаны готовиться к нашим спектаклям, и если мы хотим что-то делать, это наша задача — эту точку входа давать. Это в том числе и про мое человеческое любопытство: до того, как устроиться в театр, я в Красноярске будто бы в полноги жила. Мои друзья и близкие очень давно покинули город, и я тоже бесконечно уезжала на проекты. А когда начала работать в театре, стала заново знакомиться с городом и тем, что здесь происходит — и безумно влюбилась в Красноярск. Я увидела сама, и теперь мне хочется скорее показать это другим. Я не стремлюсь «сделать и забыть», мне хочется растить, создавать контекст, собирать огромное сообщество, и сейчас все к этому идет.

МАСТЕРА - СИБИРИ (Специальный проект платформы «Мастера»), 12.03.2024

В сентябре в Казани прошел фестиваль молодой режиссуры «Артмиграция», частью которого стала программа «Артмиграция Детям». О ее спектаклях Мария Дудина написала «многобуков», которые посвятила тем, к кому обращались и театры, – детям и подросткам.

Привет, дружище!

Не знаю, читаешь ли ты лонгриды (я в курсе, что в мире существуют reels), но вдруг ты тоже немного странненький, типа меня…

Эти многобуков я посвящаю театру, и конкретно, детской программе фестиваля молодой режиссуры АРТМИГРАЦИЯ в Казани. Вообще, «детская программа» звучит не очень, особенно когда тебе пятнадцать, а мама билеты в ТЮЗ сует или в Театр кукол, чего доброго… Но как-то же назвать ее надо. Я предлагаю «программа-для-самых-честных». Или «для-тех-кого-не-проведешь-на-мякине», ну или там что-то еще про кривую козу, кажется, было. Писать буду прямо по возрастанию маркировки, а ты можешь скроллить ближе к своей.

_{«Я с тобой» / фото: Афанасьева Инна}

0+ «Я с тобой» режиссера Екатерины Ложкиной-Белевич про дружбу вообще и про дружбу Мишки и Белки, в частности. Все вроде ясно: Мишка уступил Белке шишку и теперь между ними мир-дружба-жвачка. Но… Белка-вертихвостка так и норовит свинтить от Мишки к какой-то веселой Пташке. Больно смотреть на брошенного Медведя. Кто хоть раз на школьной экскурсии оставался без пары – точно поймет. Нормальный спект, чтобы сходить с мелким (если уж маме так хочется, чтобы вы с братом проводили время вместе). Важная часть его – разоблачение кукол: пришел в Петербургский Большой театр кукол, а оказался в контактном зоопарке. Малявок зовут познакомиться со зверушками, и когда гладишь этих мягких плюшевых героев становится тепло и взаправду (оно и ежу понятно, что зверушек на спектакле водят люди – актеры, но оттого, что вот она шерстяная с тобой здоровается, она перестает притворяться и как будто говорит «да, я кукла, и горжусь этим. Но посмотри, какой у меня мимимишный хвостик»).

_{«Поход в Угри-Ла-Брек» / фото: Афанасьева Инна}

10+ «Поход в Угри-Ла-Брек» страшновато и про смерть. Смерть не как в модных шутерах для Android со спецэффектами и морем крови, а обычная: смерть дедушки. Но от этого и жутко. Стандартная семья – родители не замечают детей, дети живут своей жизнью и еще собака, пожалуй, с детьми больше, чем со взрослыми (знакомая картинка? Сочувствую). Вдруг, на их голову сваливается дед с признаками криминального прошлого (этакий киллер Леон на пенсии). И вот через несколько месяцев дед умирает. Но дети слишком недавно заполучили настоящего дедушку, чтобы так легко сдаться и отпустить его. Они идут в поход на его поиски. Ходят они, кстати, по зрительному залу, а публика сидит на сцене. От этого тоже как-то неуютно… Ну и понятное дело, чего они там находят.

Негламурная история взросления изящно сделана режиссером Муратом Абулкатиновым в Красноярском ТЮЗе. Изящно, потому что понятно зачем в театр ходить: как можно из банальной повести сделать с помощью восьми актеров (с их перестрелкой репликами) и минимальных средств сценографии пятидесятиминутное мистическое действо, после которого хочется жить, пойти обнять деда, и наладить-таки отношения с родителями, даже если тебе самому уже 30! Вот после «Детства, отрочества и юности» Л. Н.Толстого хочется повеситься, например…
_{«Дон Кихот» / фото: Афанасьева Инна}

12+ «Дон Кихот» (да, это та самая муть из списка на лето в 8 классе. Читал?) поставил в Нижегородском ТЮЗе Максим Меламедов. Зачем? Трудно сказать… Ну наверное, хотел облегчить участь всем, переходящим в 9 класс, хотя тоже сомнительно – постановка идет около трех часов, а на Briefly можно за 25 минут осилить. Если что, там чел начитался про рыцарей, ну и заигрался малость в рыцаря сам: причинял всем добро и не заметил, что у него кругом провал (парня пастуха подставил так, что хозяин того изувечил; бандитов и маньяков освободил из-под стражи; мельницу деревенскую разломал).

Шутки за триста, костюмы типа модные: доктор выглядит как Нео из «Матрицы», племянница Дон Кихота – как «институтка» (выражение моей бабушки), а придворные похожи на балерунов в своих красных колготках. Пошловатые сцены на троечку (видимо, чтобы родителям не скучно было), непонятные предметы у придворных в руках: самовар, «Купание красного коня» (то есть, назначение то этих предметов понятно, а вот что они в спектакле делали?) и в довесок – фоновая музыка родом из 80-х. Короче, такое…

Но спектакль не провальный, потому что актеры! Эти ребята работали на пятой передаче, особенно Дон Кихот (Дмитрий Соколов), Санчо Панса (Иван Пилявский) и Дульсинея (Юлия Соколова). Сцены бы просто развалились, плохо нанизанные на нитку фабулы, но парни тянули своей игрой сквозную линию: Дон Кихот разрастался и эволюционировал (из городского сумасшедшего превращался в масштабного романтика), а Санчо вел своего гротескового персонажа искренне, взволнованно и по-честному смешно. Дульсинея шикарно перевоплощалась из фермерши в «прынцессу», а финальный ее пассаж с причитаниями домохозяйки на грани истерики был грандиозен. Значит умеет вдохновлять на подвиги молодой режиссер Максим Меламедов!

_{«Приключения Рустэма» / фото: Афанасьева Инна}

12+ «Приключения Рустема» – эпичный блокбастер режиссера Тимура Кулова (так и хочется сказать «от создателей «Человека-паука» и «Все везде и сразу»»). Но нет. Дело происходит в Казанском Татарском ТЮЗе имени Габдуллы Кариева, и создатели его молодые (вся команда, а не только режиссер). Вообще, кому сегодня нужны байки про пионеров, сынов полка с примесью бабкиных суеверий про волшебный папоротник?! Казенной советской повести Аделя Кутуя ребята сделали тюнинг (инсценировка Айдара Ахмадиева), убрали оттуда советский пафос и чтение нотаций. Теперь это выглядит, словно мы сегодняшние смотрим на парня-ровесника из 1940-х. Снова о войне? Да. Снова. Потому что эта тема не отпускает нас (человечество), как видишь… Потому что гибли, гибнут и будут гибнуть отцы на войне, оставляя своих детей сиротами. Потому что будут мальчишки становиться неуловимыми мстителями, бросаться в жерло войны, а оттуда возвращаться искалеченными навсегда с искорёженными душами. Вот и Рустем, заигравшись в войнушку, резко очнулся от игры стоя с окровавленными руками над первым своим убитым взаправду. Очнулся и пошел дальше уже осознанно.

В спектакле полно героев, но актеров всего два: Альбина Гайзуллина, Булат Гатауллин. И эти двое с молниеносной скоростью преображаются в самых разных персонажей (иногда прямо на ходу, у нас на глазах передают роль друг другу). Аж завидно, ей Богу! Наверное, это и есть работа мечты для актера. Альбина Гайзуллина – крутая! Поверить не могу, что это она была то мультяшным Ежиком, то Следователем-НКВДшником с хриплым прокуренным голосом, а в другой сцене – Матерью, поющей колыбельную мертвому ребенку. Булат же – реальный Рустем. Он рос вместе с ним и менялся (егозил-хулиганил-играл-осознавал-клялся-проклинал).

В общем, будешь в Казани – не бойся слов «ТЮЗ» и «Татарский». В ТЮЗ на «Приключения Рустема» даже предков с собой взять не помешает, а с татарским не парься – наушник выдадут с переводом. Это история не из разряда «национальной экзотики». Это про всех вообще. И про войну – как худшее, что может случиться с человечеством.

Программа для «тех-к-кому-на-кривой-козе-не-подъедешь» на АРТМИГРАЦИИ 2023 оказалась на удивление зрелой. Режиссеры молодые, театры для детей и юношества, в зале тоже дети сидят… А вот темы – взрослые. Видно, жизнь у нас такая… взрослая!

Мария Дудина, интернет-журнал «НЕДОРОСЛЬ», 2.10.2023

Как давно вы возглавляете ТЮЗ, и как появилась идея проводить такой фестиваль?

Наталья Кочорашвили: «Язык мира» - это наша с художественным руководителем театра Романом Феодори идея. Театр был новым испытанием для меня - я занималась современным искусством, артхаусным кино, проводила медиафестиваль, фестивали национального кино, а в 2013 году в мою жизнь вошел театр. В декабре исполнится 10 лет, как я пришла в ТЮЗ.

Создавали с Романом Николаевичем команду единомышленников. Внутренняя политика театра - репертуар. Первые три года посвятили его формированию. Работа кропотливая - составить такую афишу, спектакли которой будут близки ребенку, школьникам, студентам, а также семейной аудитории. От малышей до бесконечности… И родители с детьми пошли к нам.

16 лет театр не получал «Золотую маску». Мы привезли эту награду в Красноярск в первые годы работы - за спектакль «Алиса» Даниила Ахмедова по произведениям Льюиса Кэрролла. Спектакль-феерия, без слов, визуальный - стал нашим прорывом, визитной карточкой ТЮЗа.

Далее появился мюзикл Романа Феодори «Биндюжник и Король» - для аудитории 18+. Еще одна «Золотая маска» и несколько других призов. «Алису» стали показывать и в вечернее время. Оказывается, сказки любят не только дети, но и их родители, бабушки, дедушки. В душе каждого взрослого живет ребенок… Родился тезис «ТЮЗ - это театр для зрителей разной степени юности». Наш театр расположен не в центре города, как другие, а в спальном районе, многим добираться сюда сложно, с пересадками. Но билеты расходятся в продаже моментально.

А дальше, следующие годы?

Наталья Кочорашвили: У нас возникла идея сделать какой-то магистральный проект, федерального уровня, и им стал фестиваль «Язык мира». Задача были такая: исследовать, что интересного происходит в театральном мире, показать красноярской публике то, что любопытно нашему художественному руководителю. В этом году мы исследовали русскую классику, и 60 процентов программы занял Гоголь. Открывали смотр нашим спектаклем «Гоголь. Экспонаты» - по мотивам повестей «Невский проспект» и «Шинель» в постановке режиссера и художника Даниила Ахмедова.

Что дает нам фестиваль? Хорошо мобилизует, объединяет команду - все сотрудники включены в творческий процесс.

Наталья Кочорашвили: Мы расширяем спектр зрительских пристрастий. За пять лет «Язык мира» стал престижным брендом красноярского ТЮЗа. О нем узнали в России. Мы обмениваемся опытом с руководителями других театров и фестивалей.

Сейчас подводим итоги 12-дневного марафона. Мы приняли более 500 гостей. Увидели, что красноярцы ждут "Язык мира". Билеты на спектакли раскупали очень быстро. Рекорд был - за 2 часа 15 минут закончилась продажа. Интерес театральной общественности очень высок. Нас просят увеличить количество показов - не все смогли попасть на спектакли. Возможно, увеличим и количество дней нашего форума.

Все наши задачи были выполнены. На аншлагах работали все шесть площадок: Театр оперы и балета, Музыкальный и Драматический, Культурный центр на Высотной, Институт искусств имени Хворостовского и Малая сцена ТЮЗа. Значит, мы движемся в правильном направлении. Заявленные темы вызывают интерес красноярцев. Они могли посмотреть спектакли из Москвы, Петербурга, Екатеринбурга, Перми, Петрозаводска, Новосибирска и наши, тюзовские.

Почему фестиваль назвали «Язык мира»? Задумывали его международным?

Наталья Кочорашвили: Мы с Романом Феодори были приглашены в Японию, в город Окинава, который славится своим театральным фестивалем для детей и молодежи, - в качестве спикеров, для обмена опытом. Тогда у нас и появилась идея сделать свой фестиваль. Язык культуры многообразен. Решили, что будем работать в международном формате. И в те годы - 2016-2017 - это было возможно. У нас выступали французские коллективы - привозили уличные программы, яркие, праздничные, радовавшие красноярцев. Но дальше нам пришлось ограничить повестку до театров только нашей страны.

Фестиваль - сложнейшее испытание для коллектива. Рискованный эксперимент. Где найти финансирование? Бюджет определяет масштаб твоих идей. Что можно позволить себе, какие театры, постановки пригласить? Мы начинали в 2016 году. Были годы, когда не находили средства и не проводили фестиваль. Раздумывали, стоит ли вообще этим заниматься? Взаимодействовали с Фондом Прохорова. Последние два года наш «Язык мира» стал набирать обороты, интерес зрителей большой, и правительство Красноярского края обратило внимание на него, стало оказывать нам финансовую поддержку.

Вы сделали ставку не на премьеры сезона? Или «золотомасочные» спектакли?

Наталья Кочорашвили: Верно. Нам важно исследовать некое направление, тему. Каждый год они разные. Например, первый фестиваль был посвящен былинам, песнопениям разных национальностей нашей страны и нашей родины - Сибири. Только в Красноярском крае проживает более 140 национальностей.

Сейчас в фестивальной афише были постановки по русской классике. Решили продолжить эту тему в следующем году. Возможно, программа будет посвящена Чехову.

Русская классика идет в каждом театре. Объявив такую тему, вы получили, наверное, немало заявок со всей России?

Наталья Кочорашвили: Мы не рассматриваем заявки. Сами - с Романом Феодори - смотрим спектакли в разных городах, летаем на премьеры к коллегам, формируем программу.

У вас нет жюри, наград. Сразу так решили?

Наталья Кочорашвили: И нет конкурса, это праздник для зрителей, увлекательное путешествие - в преддверии театрального сезона - нашего и в других театрах города. Фестивалей, где работает жюри, проходят обсуждения спектаклей с критиками, в России много. Мы выбрали другой формат: образовательные программы. Перед каждым спектаклем эксперты - филологи, искусствоведы, педагоги - предлагают зрителям обсудить различные литературные темы. Например: «Почему Гоголь - это Дэвид Линч в литературе?», «Поговорим о том, как вызвать пиковую даму без слов», «Обсуждаем на примере Раскольникова, как мы видим себя и как нас видят другие». Зрители активно откликались на эти встречи, всегда было много людей - с интересом слушали, задавали вопросы. Это помогало подготовиться к просмотру. Ведь спектакли рассчитаны на публику разного возраста, вкусов и подготовленности.

Работал и наш «Букхолл», где можно было купить произведения, по которым поставлены спектакли, вошедшие в фестивальную программу. Сегодня на каждый спектакль репертуара у нас в продаже представлены книги. С разными иллюстрациями, на выбор. Мы ставим задачу продлить послевкусие зрителей от театральных впечатлений. Книга, сувениры - в помощь.

Театр встал на капитальный ремонт. Как долго он будет длиться?

Наталья Кочорашвили: Идет капремонт в рамках национального проекта 2022-2024. График жесткий, сроки кратчайшие, площади большие. Скажем, предыдущий ремонт ТЮЗа длился семь с половиной лет - не два года. Уже готова Малая сцена - ее пространство обновлено замечательно. Нашу «Анну Каренину» уже играем там. Сейчас идут работы в здании основной сцены.

Какой премьерой планируете встретить зрителей?

Наталья Кочорашвили: Основную сцену мы должны открыть в декабре. Премьеру визуального спектакля «Аладдин» выпустит Даниил Ахмедов. Это сказка, рассчитанная на семейную аудиторию. А ремонт помещений будет продолжаться.

Светлана Мазурова (Санкт-Петербург), «Российская газета», 9.09.2023

Меня зовут Аня Мухамедзянова, с августа 2022 года я работаю куратором зрительских программ в Красноярском ТЮЗе.

Мне повезло прийти в театр, в котором нет необходимости отстаивать важность социокультурной деятельности. Директор театра Наталья Кочорашвили и художественный руководитель Роман Феодори пригласили меня делать то, что я умею, заранее доверяя мне и понимая важность и ресурсность этой работы.

В нашем театре социокультурная работа со зрителем ведётся более 10 лет, в разное время ей занимались и артисты нашего театра, которые проводили обсуждения, основываясь на методах театральной педагогики, и приглашенные специалисты из других городов, например, театровед Антон Алексеев делал упор на образовательную составляющую в работе со зрителем, – лекции по истории театра, встречи с постановочными командами и работа над насмотренностью, иначе говоря, формирование зрительской экспертности.

Вся история Красноярского ТЮЗа, каким мы знаем его сейчас, сопровождалась не только успешными спектаклями, но и успешной, пусть и не всегда регулярной работой со зрителями, которая появилась, когда художественным руководителем театра назначили режиссёра Романа Феодори – он задал курс на создание среды, в которой сосуществуют социокультурные проекты и спектакли. Среди наиболее известных и регулярных я хотела бы выделить два проекта – Лаборатория актуальной драматургии и режиссуры «Вешалка» под кураторством Олега Лоевского и конкурс творческих заявок «Арт-маркет».

Так, вполне логичным стало появление направления ТЮЗ+. Оно возникло в театре полтора года назад с приходом режиссёра Ксении Пещик: спектакль стал поводом поговорить не только об искусстве, но и о том, что нас окружает в повседневности. Например, к спектаклю «203 платья» Ксения придумала проводить Гаражную распродажу, а к спектаклю по комиксу «Расцветает самая красная из роз» – сеанс коллективного рисования и лекции о комиксах с местной командой комиксистов KRAS COMICS CULT.

ТЮЗ+ как серия событий, которые направлены на вовлечение зрителей в художественный контекст, театральный и шире – культурный – помогает и мне выстраивать другое отношение к зрительской программе.

Изучив опыт коллег, которые работали со зрителем в театре ранее, и познакомившись с Ксенией и её взглядом на создание контекстов вокруг спектаклей, я решила отнестись к зрительской программе, выбрав принцип «зритель как соавтор-собеседник». Я имею в виду, что, проводя обсуждения, выстраивая коммуникацию со взрослым и подростковым зрительским клубом, я всегда проверяю свои теории относительно художественного мира спектакля. Моя картина мира после наших разговоров расширяется и становится более полной – наши зрители, которые смотрят много фестивальных спектаклей, привезенных из разных городов России, уже достаточно насмотрены, чтобы задаваться вопросами «зачем» и «почему» и разгадывать режиссёрские ходы.

На недавней лаборатории драматургии и режиссуры «Вешалка» в эскизе режиссёра Евгения Закирова по Бунину «Чистый понедельник» главная героиня была босой. Мы обсуждали этот эскиз с одиннадцатиклассниками, и, отвечая на другие вопросы, ребята брали паузу, чтобы подумать, а тут сходу ответили: «да понятно, почему она была босиком, она же не такая как все и стремится к свету, чистоте и духовности».

К слову, после обсуждений спектаклей ко мне подходят коллеги – артисты и режиссёры – и спрашивают, что в этот раз рассказали зрители. С режиссёрами Ксенией Пещик и Муратом Абулкатиновым мы поддерживаем связь и обсуждаем обратную связь зрителей постоянно.

Для меня очень ценно то, что я могу выступать проводником между зрителями и постановочной командой, и буквально цитируя, записывая голосовые сообщения в мессенджерах, открывать коллегам то, что они сами создавали и о чём даже не задумывались.

Учительский клуб

Учительский клуб – серия встреч, посвящённая теории и практике театральной педагогики, которую я провожу на осенних и весенних каникулах с педагогами общеобразовательных школ и школ дополнительного образования, воспитателями из детских садов, тьюторами, репетиторами. Мы говорим об истории театральной педагогики в нашей стране, знакомимся с ТЮЗовским движением прошлого века и изучаем методики обсуждения (метод безоценочного интервью, шапка вопросов, блиц-интервью, обсуждение-рисование), а к итоговой встрече готовим театральные уроки в командах, которые сразу же после вместе анализируем и корректируем.

Театральная педагогика – система образования, организованная по законам импровизационной игры и подлинного продуктивного действия, протекающим в увлекательных для участников предлагаемых обстоятельствах, в совместном кол- лективном творчестве учителей и учеников, способствующая постижению явлений окружающего мира через погружение и проживание в образах и дающая совокупность цельных представлений о человеке, его роли в жизни общества, его отношениях с окру- жающим миром, его деятельности, о его мыслях и чувствах, нравственных и эстетических идеалах./ Е. И. Косинец, Т. А. Климова, А. Б. Никитина «Театральная педагогика в современной школе».

Сейчас выпущено три потока педагогов, которые применяют полученные знания на практике, но, конечно, помимо образовательной составляющей меня интересует и социальная – насколько люди, которые не были знакомы друг с другом, сформируют профессиональное комьюнити и будут взаимодействовать после завершения проекта.

Все три потока педагогов были абсолютно разными, но абсолютно открытыми: работая в образовательной системе не первый год, они искренне удивлялись тому, что интуитивно делают то, что сформулировано и введено в педагогическое поле А. П. Ершовой, А. Б. Никитиной, Т. А. Климовой.

Помимо того, что программу каждого Учительского клуба я составляю, основываясь на запросе, я узнаю много нового для себя: как и чем живёт сейчас образование в крае и в России, прошу педагогов делиться со мной и с коллегами тем, что их вдохновляет, – телеграм-каналами, подкастами, полезной литературой. На первой встрече педагоги чаще всего говорят, что хотели бы узнать что-то полезное, что тут же смогут адаптировать к своей работе, но уже на второй-третьей признаются и мне, и себе, что гораздо важнее обрести новое комьюнити, в котором можно получить поддержку, абсолютно всё равно, делишься ты радостями или говоришь о том, что не даёт покоя и отнимает силы. 

Учительский клуб очень вовремя появился в театре и помог проведению ежегодной лаборатории актуальной драматургии и режиссуры «Вешалка». Каждый год тема лаборатории меняется, а придумывает её постоянный куратор Олег Лоевский. Основное здание нашего театра с двумя сценами – Большой и Blackbox – закрылось на реконструкцию, и лаборатория «Театр у школьной доски», как следует из названия, проходила в школах.

Режиссёры Алексей Крикливый, Евгений Закиров, Ксения Самодурова, Дмитрий Лимбос, Анна Наумова, Арина Гулимова, Владимир Данай и артисты репетировали в школах, и в школах же показывали эскизы спектаклей по произведениям отечественной классики – «Мы» Замятина, «Слово о полку Игореве», «Чистый понедельник» Бунина, «Бедная Лиза» Карамзина, «Иуда Искариот» Андреева, «Белые ночи» Достоевского, «Реквием» и стихи Ахматовой.

Педагоги из Учительского клуба приняли четыре постановочных команды, помогли с логистикой внутри школ и с непосредственной целевой аудиторией эскизов – подростками, с которыми я проводила обсуждения после каждого эскиза. С привлечением этих школ и с приглашением новых мы будем реализовывать и наш ежегодный проект Арт-маркет – открытый конкурс творческих заявок на создание спектакля – в этом году мы предложим режиссёрам создать спектакль в стенах школы, а артистами выступят дети, которые уже занимаются в школьных театрах.

Кружок театра горожан

Кружок театра горожан – это формат, который позволяет представителям разных городских сообществ объединиться через творчество и создать общее высказывание на заданную тему вместе с куратором. В моем опыте театр горожан – это 10 встреч или недельная лаборатория, во время которой мы что только не делаем: рисуем, танцуем, поём, сочиняем звукошумовые композиции из подручных средств.

Часто результатом нашей совместной работы становится спектакль, в котором на сцену выходят люди без актёрского опыта: так, например, над первым кружком театра горожан в Красноярском ТЮЗе мы работали вместе с режиссёром Ксенией Пещик, итоговая десятая встреча была показом – получился сторителлинг о городе.

Но может быть и по-другому, театр горожан не всегда имеет традиционное сценическое воплощение: с участниками второго кружка театра горожан мы сочинили показ, основанный на соучастии, – зрителям предлагалось поразмышлять об институте соседства через разные действия: вырезание снежинок, совместный танец, дворовые и настольные игры, написание объявлений.

Со студентами Сибирского федерального университета мы стремились сделать серию сайт-специфик перформансов в одном из корпусов университета, основываясь на ритуалах повседневности, которые помогают нам не потерять себя, когда нам сложно.

Сайт-спефицик перформанс – перформанс, проходящий за пределами театра, который учитывает особенности конкретного места и не может быть перенесен в другую локацию без потери смысла 

Направление ТЮЗ+ значительно расширилось, когда мы с Ксенией Пещик начали работать вместе. Так при театре появился книжный клуб «ПОЛКА», в рамках которого мы обсуждали тексты современных писателей и писательниц, например, одну из встреч мы посвятили обсуждению книги «Память девушки» Нобелевской лауреатки 2022 года по литературе Анни Эрно.

На встречи Книжного клуба мы приглашали наших артистов – они не только потрясающие чтецы, но и рассказчики: очень часто после обсуждения книги они делятся своими наблюдениями о профессии и о роли театра вообще. Мы рискнули предположить, что зрители – наши главные собеседники, люди, с которыми можно обсуждать книги, которые нравятся нам самим, и, я считаю, не прогадали.

Наши встречи были рассчитаны на зрителей от 16 лет, сейчас проект приостановлен: мы проводили встречи в основном пространстве книжного магазина при нашем театре – «Букхолле». Сейчас Букхолл, как и наше основное здание, находится на реконструкции, а у нас есть время поразмыслить о том, каким будет Книжный клуб в следующем сезоне. Возможно, в рамках Книжного клуба мы сосредоточимся на другой целевой аудитории – семейной – тем более, что опыт такой встречи у нас уже был с семьёй актёров Виктором и Ольгой Буяновыми. 

Документальный спектакль

Ещё одним важным шагом в нашей работе я считаю документальный спектакль с подростками «Мой папа», в котором 25 красноярских детей от 10 до 17 лет рассказывают о своих отношениях с папами. Мы объявили приём заявок в середине января, а уже 7 марта показали спектакль родителям ребят и нашим коллегам.

Полтора месяца ребята работали с драматургом-наставником Зухрой Яниковой – выполняли разные письменные и устные задания, связанные с темой: писали письма папам, брали интервью у пап и друг у друга, искали семейные фотографии и дополняли ими свои тексты. Каждую неделю ребята встречались с режиссёром Ксенией Пещик, которая придумывала, как расширить текстовую основу спектакля и объединить всё текстовое содержание, такое разное по эмоциям и наполнению, в одно целое, а позже к нашей команде подключился хореограф театра Илья Романов.

Сейчас мы готовим программу ко Дню защиты детей: покажем этот документальный спектакль три вечера подряд, и каждый показ сопроводим разными событиями до спектакля, направленными на укрепление связей внутри семьи, – беседой с психологом, мастерской открыток папам, беседой с известными отцами города. После спектакля всегда будет проводиться обсуждение.

Истории, рассказанные на сцене, являются реальными, а ребята не являются профессиональными артистами – об этой разнице и уникальности важно не только помнить нам самим и напоминать театральному сообществу города, но и нашим зрителям. Подростки сейчас редко имеют возможность высказаться со сцены от своего лица без цензуры, не переживая о чьих-либо чувствах, и ещё реже они бывают услышанными и принятыми. Участники нашего спектакля говорят, что им стало проще выстраивать диалог с папами, что через задания, которые они выполняли в течение трёх месяцев, произошло знакомство и некоторое удивление – мой папа слушает вот такую музыку, носит вот такую одежду, о воспитании детей думает вот это, у него есть страхи, и он иногда тоже не знает, как с ними справляться, и он не стесняется и не боится о них говорить.

Думаю, что и для дальнейшего успешного осуществления зрительских программ необходимо работать на перспективу, размышлять, как и чем мы с уже образовавшимися вокруг театра сообществами можем быть друг другу полезны. Чтобы проекты не оставались яркими вспышками, которые гаснут с наступлением нового сезона, необходимо придумать, как они могут становиться регулярными, – этой рефлексией я планирую заняться в июне, когда сезон официально будет завершаться.

Большой ресурс я вижу сейчас в работе со школами: выше я писала о лаборатории «Вешалка», которая проходила в школах Красноярска, и об Арт-маркете, рассчитанном на партнёрство со школьными театрами, в ближайших планах у нас – получить образовательную лицензию, чтобы приглашать педагогов к изучению театральной педагогики и выдавать им удостоверение о повышении квалификации.

В этих спектаклях гармоничное сочетание современных технологий создает атмосферу сказочного волшебства. А программа гастролей – это не только знакомство пермского зрителя с творчеством театра из крупного промышленного центра Восточной Сибири, но и партнерский мастер-класс Пермского академического Театра-Театра и Красноярского ТЮЗа по обмену опытом.

«Хроники Нарнии. Племянник Чародея» (12+) – первый спектакль Красноярского ТЮЗа по книге Клайва Льюса, в котором юным зрителям «объясняется» предыстория появления волшебной двери в платяном шкафу, через которую можно попасть в сказочную страну Нарнию. Главные герои – мальчик Дигори Керк (Михаил Гольцов) и девочка Полли Пламмер (Екатерина Кузюкова) – случайно попадают в волшебные параллельные миры, учатся отличать добро и зло и нести ответственность за принятые решения. Эффекты перемещения между сказочными странами и Лондоном, где живут дети, создаются с помощью цифровых технологий, оригинальных сценических решений и костюмов.

Как отметил Михаил Гольцов, актер Красноярского ТЮЗа, и «Хроники Нарнии» (12+), и «Алиsа» (6+) созданы в таком формате, чтобы детям ни секунды не было скучно. «И это у нас очень хорошо получается. Это огромная заслуга команды, которая очень грамотно выстроена, от руководства театра до художественной части и артистов. У нас все идут в одном направлении, поэтому получается такой результат», – уверен исполнитель роли Дигори в спектакле «Хроники Нарнии. Племянник Чародея» (12+).

Сценограф и главный художник Красноярского ТЮЗа Даниил Ахметов, который поставил в Пермском Театре-Театре спектакли «Карлик Нос» и «Антигона», использует для визуализации элементы театра теней, графическую анимацию, видеопроекцию, сценический полет и многое другое. Трансформирующаяся сцена и все декорации Красноярского театра для двух гастрольных спектаклей были привезены в Пермь. И получилась волшебная сказка, где есть удивительные фавны на ходулях-джамперах, летающая над сценой королева, огненные кольца со световыми столбами и анимированные 3D-крылья огромной бабочки у Лошади Землянички.

Звуковую атмосферу в «Хрониках Нарнии. Племянник Чародея» (12+) создает квартет музыкантов и вокалистов, среди которых Кристина Баженова, с 2016 по 2021 год служившая в Пермском Театре-Театре. Музыканты находятся в партере и являются полноценными актерами спектакля. Прекрасная игра талантливых драматических артистов, эмоционально точные вокальные партии и спецэффекты с применением современных технологий – все это помогает передать смысл сложной сказочной саги, и юные зрители искренне сопереживают главным героям и верят в загадочные превращения на сцене.

В репертуаре театра из Сибири есть и второй спектакль этой саги – «Хроники Нарнии. Конь и его мальчик» (12+), где рассказывается совершенно другая, новая история. В Красноярском ТЮЗе планируют поставить спектакли на все книги серии.

«Наши художественный руководитель и главный художник любят эксперименты, ищут новые возможности для реализации своих задумок. В каждой постановке у нас присутствует какой-то новый элемент – спецэффект, декорации и т. д. Первый спектакль в таком формате – это «Снежная королева», после которого все поняли, что сделали что-то необычное. А когда такое волшебство стало происходить спектакль за спектаклем, это стало сильной стороной нашего театра. Мы гордимся нашими спектаклями, и зрители нас любят», – рассказал Екатерина Кузюкова, исполнительница роли Полли в «Хрониках Нарнии. Племянник Чародея» (12+).

В пластическом спектакле «Алиsа» (6+) по культовым книгам Льюиса Кэролла «Алиса в Стране чудес» и «Алиса в Зазеркалье» текста у актеров практически нет. Это удивительно тонкая и при этом очень зрелищная постановка, которая отражает мир внутренних фантазий девочки, ее способность легко выпутываться из самых странных ситуаций и с юмором воспринимать все происходящее вокруг. В этом спектакле благодаря современным технологиям умело отражено все то, за что читатели любят эту историю – стремительно сменяющие друг друга события, неожиданные перевоплощения, странные искажения реальности.

Образ Алисы очень хорошо передан двумя актрисами – взрослую играет Светлана Косульникова, а юную – Ксения Бабкина. Игровой сюжет пьесы прописан так, что на сцене одновременно появляются, например, четыре Алисы или несколько Белых Кроликов. Алиса, войдя в одну дверь, мгновенно выходит из другой – с противоположной стороны сцены. А Белый Кролик, пронесшись между рядами зала, тут же возникает на сцене. Такие сценические приемы помогают достоверно отразить особую организацию временных и пространственных превращений, которые описаны в сказке. И юные зрители в зале с удовольствием следят за такими необычными перемещениями и ждут, откуда персонаж появится в очередной раз.

В спектакле используется огромное количество технических и видеомэппинговых приемов. Это и полет Алисы над сценой и партером со светящейся книгой в руках, и световой фонтан с взлетающей посудой на чаепитии у Шляпника, и собранная из камней и «ожившая» голова Чеширского Кота, и многое другое. Одно «волшебство» здесь сменяет другое.

И спектакль совершенно не похож на кинофильм «Алиса в Стране Чудес» Тима Бертона, в этом его особая уникальность. Даниил Ахмедов, главный художник Красноярского ТЮЗа, здесь выступил и в качестве режиссера. Именно он придумал все сценические приемы, которые производят огромное впечатление на зрителей. Для образа Червонной Королевы (Анжелика Золотарева) создано высокое платье, из которого она спускается по лестнице. Гусеница, чтобы превратиться в бабочку, исполняет завораживающий танец с трубой из полотна, в которую подается поток воздуха. А Траляля (Никита Данилов) и Труляля (Ренат Бояршинов) в этом спектакле – это два смешных человечка в веселых пижамах, которые разговаривают на языке «миньонов» и ведут себя так же, как эти мультяшные персонажи.

Во время спектаклей Красноярского ТЮЗа на сцене Пермского Театра-Театра царило волшебство, вызывая в зале удивление и восторг, сострадание и переживания, радость и смех. Произвести впечатление на современных детей сегодня достаточно сложно, но красноярцам это удалось. Видимо, они сумели подобрать секретный ключик к сердцам юного поколения из XXI века цифровых технологий.

И это не случайный успех, в Красноярском ТЮЗе системно работают над привлечением в театр детской аудитории. И даже привезли в Пермь штатного детского театрального педагога, который провел игру с детьми перед спектаклем «Хроники Нарнии. Племянник Чародея» (12+). Ребята делились своими предположениями о том, что будет происходить на сцене, а еще шагали с разной скоростью, объединялись в группы и считали. А после спектакля желающие поделились своими впечатлениями от просмотра.

Наталья Кочорашвили, директор Красноярского ТЮЗа подчеркнула, что в Красноярском ТЮЗе собрана одна из лучших команд, во главе которой режиссер и художественный руководитель театра Роман Феодори и главный художник Даниил Ахмедов.

«Мы полны уверенности и понимания, как нам кажется, того, как сегодня должен выглядеть молодежный театр. И приехали не только показать наши лучшие спектакли – с нами девять человек прибыли на стажировку. Это специалисты отдела маркетинга, экономического отдела, отдела снабжения. Нам есть, чему поучиться. С удовольствием ждем Пермский Театр-Театр у нас в гостях на фестивале «Язык мира», который пройдет уже в пятый раз при поддержке Правительства Красноярского края», – пригласила Наталья Кочорашвили.

Гастрольный обмен всегда рождает новые творческие проекты. И, возможно, пермякам представят их уже в новом театральном сезоне. Будет интересно увидеть технические «фишки» красноярцев в ярких музыкальных спектаклях Пермского Театра-Театра.

А «Большие гастроли» Красноярского ТЮЗа на сцене Театра-Театра были организованы ФГБУК «Росконцерт» при поддержке Министерства культуры РФ.

Фотографии предоставлены Театром-Театром

информационный портал Bisness Class, 11.05.2023

Директор Красноярского ТЮЗа Наталья Кочорашвили: «Наш театр уже во второй раз участвует в программе «Большие гастроли». В августе 2021 года наш театр получил замечательную возможность показать несколько лучших постановок в Москве. Нас радушно принял на своей исторической сцене Вахтанговский театр и очень тепло встретили столичные зрители. Этой весной мы привезли два спектакля для семейной аудитории в Пермь. Наполненная театральным волшебством постановка «Хроники Нарнии. Племянник чародея» и признанная лучшим образцом спектакля-феерии «Алиsа» – подарок пермским зрителям к 300-летию их славного города. Обе поездки – важнейшие события для нашего театра. Гастроли – вообще необходимая вещь для любого театрального коллектива, для его творческого роста. Показы в других городах – это ответственный экзамен, свежий зрительский взгляд, объективная и честная оценка качества постановок и уровня труппы. Поэтому значение Всероссийского гастрольно-концертного плана Минкультуры России трудно переоценить. Это огромная поддержка и большой вклад в развитие театрального искусства в стране.

Мы очень надеемся, что в дальнейшем сможем побывать во многих городах и предложить публике достойные работы. Нашим будущим зрителям я желаю не упустить возможность познакомиться с Красноярским ТЮЗом, когда мы приедем в ваш город. Пусть эта встреча станет для каждого приятным открытием. Мы стараемся быть живым, интересным, ярким театром, который умеет удивлять, пробуждать эмоции и давать повод для размышлений и разговоров, ведь в любом зрелищном спектакле у нас всегда есть какая-то важная тема.

В свое время практика гастролей по стране была очень развита в Советском Союзе. Сейчас она возрождается в новых условиях и это очень хорошо. Поэтому РОСКОНЦЕРТу, который осуществляет Всероссийский гастрольно-концертный план и организует «Большие гастроли» множества столичных и региональных театров, хотелось бы пожелать дальнейшего развития, наработки бесценного опыта и расширения программы».

Программа «Большие гастроли» реализуется ФГБУК РОСКОНЦЕРТ согласно Всероссийскому гастрольно-концертному плану Минкультуры России.

сайт РОСКОНЦЕРТ, 2.05.2023

сайт Большие гастроли, 2.05.2023

Сцена из эскиза спектакля «Белые ночи». Фото — Евгений Роговцов.

Вообще-то поездки по школам — вещь поучительная. Это особый закрытый мир, отделенный от простых смертных, с жестким фейс-контролем, предъявлением паспортов или проходом по строго выверенным спискам. По идее, с такими правилами не то что злоумышленник, а и мышь не проскочит. И эти новые реалии наводят, конечно, на невеселые мысли. Зато были и приятные открытия: ТЮЗ в городе знают и любят. Худрук театра Роман Феодори, открывая в каждой школе встречу, спрашивал старшеклассников, бывали ли они в ТЮЗе, и получал милые сердцу ответы.

Что и говорить, это действительно так. Роман Феодори и Наталья Кочорашвили создали театр (а ведь до прихода их команды Красноярский ТЮЗ был одним из самых плохих театров, которые я когда-либо видела), в котором ставят перспективные молодые режиссеры, поиск новых имен идет постоянно, через лабораторные эскизы. В театре действуют новые интересные проекты, современный театральный язык привлекает не только школьников разных возрастов, но и взрослых. На вечерние спектакли ТЮЗа попасть непросто. В ТЮЗе проходит хороший фестиваль «Язык мира», который предъявляет красноярским зрителям всех возрастов разные типы театра. Только что артисты вернулись с фестиваля «Арлекин», где был показан спектакль Мурата Абулкатинова «Поход в Угри-Ла-Брек», который я видела именно на «Вешалке» в стадии эскиза. (Тогдашняя лаборатория исследовала табуированную для детей тему смерти.) Скоро брендовые спектакли красноярцев «Алиsа» и одна часть «Хроник Нарнии» приедут в Пермь, и среди пермской публики наблюдается ажиотаж. В общем, несмотря на капремонт, на закрытую Большую сцену, жизнь в театре не замирает.

Сцена из эскиза спектакля «Чистый понедельник». 

На этой «Вешалке» режиссеров в выборе текстов не ограничивали списком школьной литературы, обязательной для изучения. Разбег поэтому был огромен. Ксения Самодурова выбрала «Белые ночи» Федора Достоевского, Владимир Данай (Смирнов) поставил «Иуду Искариота» Леонида Андреева, Алексей Крикливый взял для работы «Слово о полку Игореве», Евгений Закиров — «Чистый понедельник» Ивана Бунина, Арина Гулимова отважилась поставить «Бедную Лизу» Николая Карамзина, Анна Наумова исследовала «миф» Анны Ахматовой, Дмитрий Лимбос выбрал роман Евгения Замятина «Мы». И после каждого показа со старшеклассниками разговаривала театральный педагог Анна Мухамедзянова. Поскольку по возрасту Аня недалеко ушла от собеседников, а ума и знания подростковой психологии ей не занимать, диалоги проходили при общем доверии друг к другу. А взрослые из зала решительно изгонялись. Правда, потом Аня немного делилась с нами, и это было особенно интересно!

Эскизы ничто не объединяло, кроме общего посыла — «Театр у школьной доски». Но, конечно, эта важная деталь школьного быта режиссеров не очень привлекала, они ведь и в театрах ищут всякие несценические уголки, только бы не на нормальной сцене ставить. Пожалуй, только Анна Наумова предложила эскиз о подлинной жизни и мифе Анны Ахматовой ровно на 45 минут и именно на фоне школьной доски в классе. И времени ей, конечно, не хватило. Елене Половинкиной и Екатерине Кузюковой непросто было спорить о мифе Ахматовой прямо среди сидящих школяров, которые, кажется, не очень-то понимали, кто эта странная женщина. Но думаю, что были ошеломлены самой ее жизнью.

Сцена из эскиза спектакля «Бедная Лиза».

А вообще, где только ни проходили эскизы: в школьных подвалах («Чистый понедельник» и «Мы»), в укромном уголке коридора («Бедная Лиза»), в актовом зале («Иуда Искариот»), просто в одном из школьных кабинетов («Слово о полку Игореве»). Школярам все это страшно понравилось: и то, что артисты от них на расстоянии вытянутой руки, и то, что не за партами, а в подвалах и неожиданных уголках школы.

Конечно, режиссерская отвага меня в очередной раз поразила. Вот как сейчас можно читать и тем более ставить «Белые ночи»? Кто сегодня все эти странные персонажи: петербургские бледные юноши-мечтатели, чахлые девицы, их чопорные бабушки, пришпиливавшие внучек булавками к своим юбкам? Или как всерьез воспринимать Карамзина с его знаменитой фразой «и крестьянки любить умеют», потрясшей когда-то русское читающее общество? Конечно, в этих эскизах искались подход к текстам, сегодняшний взгляд на героев и то, какой театральный язык при этом использовать. Должна сказать, что театральная ирония, к которой Ксения Самодурова и Арина Гулимова обратились как к главному театральному приему, срабатывала далеко не всегда. Но главной реакции на эти тексты они безусловно добились: «прикольно» — это слово означает для подростков очень многое. Почти все.

А вот попытка Евгения Закирова поставить «Чистый понедельник» о юношеских чувствах и воспоминаниях о них получилась удачной. Молодого героя и его же, вспоминающего на закате жизни свою любовь, сыграли Салман Джумагазиев и Ринат Бояршинов. Привлекала и странная, пресыщенная своими желаниями девушка, которая выбирает между своим интересом к жизни и религиозным чувством, между желанием уйти в монастырь и любовью к ухе с расстегаями. Тайну этой бунинской девы, придуманной ли автором, или живущей в старческих воспоминаниях, разгадать, конечно, не получилось, да и задачи такой не было. Но какое-то непонятное им самим любопытство к этим давно минувшим жизням и понятное в их возрасте волнение старшеклассники явно испытали. Может быть, потому что все было серьезно, и дева в исполнении Екатерины Подлесной была прекрасна и в полном смысле слова ходила на цыпочках и босая.

Сцена из эскиза спектакля «Иуда Искариот».

Кажется, очень озадачил школяров «Иуда Искариот». Владимир Данай разбросал зрителей по всему актовому залу. Все сидели, развернувшись в разные стороны, а между ними вели свой спор с Иудой апостолы, ученики Иисуса, больше похожие на приближенных босса в какой-то деловой корпорации, соревнующихся за свое влияние и место рядом. Современные деловые люди, в пальто и шляпах, быстро и четко принимающие решения или, наоборот, соображающие туго и медленно. Среди них Иуда (Олег Гусев) был самым умным и уязвленным своим несправедливо низким местом в иерархии учеников. Видно было, что ребятам интересны были именно отношения учителя и ученика, любовь Иуды к Иисусу и его предательство, муки совести и обида. И главное: «Почему он не любит меня?» А кто они — Иисус, Петр, Иуда, Иоанн — это было не так важно. Конечно, для школьников это был текст «на вырост», но очень важный текст.

«Слово о полку Игореве» Алексей Крикливый расположил в самом обычном кабинете, похожем на жилую комнату. Игорь (странное совпадение — его сыграл Александр Князь) и два его родственника — спортсмены, футболисты. Вся комната переполнена портретами Игоря, его грамотами, дипломами, кубками. Игорь, конечно, любимец публики и победитель. В актовом зале идут торжества по случаю победы Святослава Киевского (Анатолий Малыхин), «притомившего поганых» половцев. И вот три брата, «три веселых друга», переполненные завистью к чужой славе (они не участвовали в битве Святослава), «не сдержав юности», тоже решают схватиться с врагом. «Иль мы не русские князья?» — вопрошает Александр Князь, увидев по телевизору патриотическую передачу. И братья уходят на войну с половцами. Как это и повелось с той древней поры, они не ожидали, что враги готовы к сражению лучше.

Сцена из эскиза спектакля «Слово о полку Игореве».

А дальше — мерно и глухо звучащий голос Дмитрия Лихачева произносит текст «Слова», на экране периодически появляются вести с поля боя. Девица по имени Ярославна (Светлана Косульникова) все делает селфи на фоне портретов Игоря. И жизнь ее идет своим чередом: походы в магазин, уборка, полив цветов. На экране телевизора происходит одна жизнь, где-то на поле битвы — совсем другая («О, русская земля. Уже ты за холмом…»), а в комнате третья — цветы, селфи, уборка… Страшно становится от того, что три реальности никак не пересекаются. Все течет параллельно. В мирной жизни никак не понять, что где-то убивают, и убить могут и твоего парня. Нет, нет, конечно, это невозможно. Но почему-то замолчал телевизор, экран темный, как черная дыра. Царапать его бессмысленно. Вестей нет. А потом к Ярославне приходят сообщить о гибели Игоря, и она становится вдовой. Вот такой получился у князя неудачный поход…

Дмитрий Лимбос расположил свой эскиз по роману Замятина «Мы» тоже в подвале. Обычно все спектакли по этому роману-антиутопии почему-то невероятно скучны. Может быть, потому, что действительность давно превзошла все антиутопические фантазии — что нам герои Замятина, когда у нас цифровизация на носу, и каждый наш чих отслеживают наши же гаджеты? Но странным образом безликие герои под номерами, поначалу и двигающиеся, как механические, не очень ловкие роботы какого-нибудь первого поколения, становились беспокойными и невероятно трогательными. В них прорастала любовь. На груди 0-90 (Дарья Мамичева) она проросла цветами, хоть и искусственными. Чувство, которое герои испытывали, потрясало их, делало беспомощными перед властью, но и сильными. Они становились людьми, справиться с которыми невозможно. Очень умный, ироничный и неожиданно оптимистичный получился эскиз.

Сцена из эскиза спектакля «Мы».

Вообще-то, «театр у школьной доски» — это штучное, одноразовое мероприятие. Трудно повторить эскизы, которые располагаются не в театральных помещениях. Но что-то, как мне кажется, наверняка будет иметь продолжение.

А «Театр у школьной доски» в следующий раз пройдет для младших подростков. Интересно будет посмотреть, как режиссеры справятся со школьной программой для девяти- и десятилетних. Ведь это и есть самый опасный для театра возраст.

Фото — Евгений Роговцов.

Татьяна Тихоновец, Петербургский театральный журнал, 29.04.2023

Театр начинается с «Вешалки». Теперь это не просто крылатое выражение, по крайней мере, для красноярских школьников. Подростки начали знакомиться с современным прочтением классической литературы с помощью «Вешалки». Это лаборатория актуальной драматургии и режиссуры, которую проводит театр юного зрителя. И в этом году участникам лаборатории, а это все службы театра, приглашенные режиссеры, актеры – предстояло создать мини-спектакли и показать интересную альтернативу в изучении школьной программы.

Знакомство с антиутопией Замятина «Мы» обычно происходит на выпуске из школы. Это роман – предостережение, в котором наглядно показывают, что будет, если забрать у людей индивидуальность и свободу. Достаточно символичное произведение для тех, кто только приоткрывает дверь во взрослую жизнь, иногда пытающуюся заковать тебя в рамки. Красноярские школьники смогли не только прочитать произведение, но и своими глазами увидеть режиссерскую версию этого романа, которую представил выпускник ГИТИС Дмитрий Лимбос.

«Я тоже читал роман уже чуть после 11 класса. Мне хотелось просто вернуться к этому подростковому ощущению о свободе и несвободе. Что такое я, что такое мы, как сохранить человечность, индивидуальность, фантазию. Как не стать квадратным», – рассказал режиссер-постановщик Дмитрий Лимбос.

Подготовка постановки проходила в достаточно сжатые сроки. На время лаборатории у режиссеров, актеров, костюмеров и других служб театра есть буквально несколько дней, чтобы создать костюмы, декорации, поставить спектакль на ноги и представить его на суд юным зрителям. Продолжительность постановки 40-45 минут, как школьный урок. Но и это вызов – подогнать произведение под такой хронометраж. Главная задача актеров – прочувствовать своих персонажей за небольшой срок, ведь роли в таких спектаклях ничуть не уступают масштабным версиям.

«Сложно. Даже неважно – лаборатория или нет, тем более, тут такая роль серьезная, ради которой я бы еще остался и еще репетировал. Безумно хочется, чтобы Дима к нам вернулся, и мы довели это дело до конца, потому что мне безумно были интересны и роль, и материал. А бывают лаборатории, где ты в массовочке. День-два и все понял, унести, принести», – поделился актер ТЮЗа Юрий Киценко.

Помимо Замятина за эту лабораторию успели поставить Ахматову, Бунина, Достоевского, Андреева и не только. Над этим работали сразу 7 приглашенных режиссеров. Они сами выбирали тексты к постановкам. Школ тоже было несколько. Например, Замятина показывали ученикам школы №45. Ахматову поставили для лицея №28, Бунина для гимназии №13. Несмотря на то, что времени на репетиции было не так много, предварительная работа с текстами была колоссальная.

«Это зависит от текста, от материала. У кого-то рассказ, у кого-то повесть. Я взял роман, к которому мне пришлось готовиться месяц, и месяц просто писать инсценировку, переписывать и еще очень много сокращать. Когда мы с актерами стали все это читать, у нас ушло 2 дня на прочтение 23 страниц. И то, я потом понял, что что-то мертвое осталось. Но это уже проблема текста и формы», – отметил режиссёр-постановщик Дмитрий Лимбос.

Как правило, после показа постановки не исчезают бесследно. Что-то дорабатывают, а лучшие спектакли пополняют репертуар театра. Вообще, актеры ТЮЗа привыкли работать на такую молодую аудиторию.

«Меня могут выбить или только партнеры, или я сам, потому что это те, в кого я включен – в себя и в них. А зрители нет, вы ребята – отдельная история. Вы смотрите, а мы играть будем», – подчеркнул актер ТЮЗа Юрий Киценко.

Лаборатория «Вешалка» родилась в 2011 году. Ее идейный вдохновитель Олег Лоевский по сей день принимает участие в создании постановок и обсуждениях. Участники лаборатории каждый год вскрывают темы, выбирают литературу и актуализируют ее для подростков.

Эта лаборатория прекрасная возможность подумать, порассуждать и быть услышанным. Ведь хорошо, когда помимо оригинала, есть еще и альтернативная версия. Уже доработанная и визуализированная специально под возраст аудитории.

Всем известный сюжет режиссер решает внешними средствами: важным становится, как звучат голоса персонажей, как соотносятся действия главных героев и хоровой группы, какое положение они занимают относительно друг друга. «Переживание формы, а не переживание одних душевных эмоций» — спектакль можно описать этой формулой Мейерхольда, причем с «переживанием формы» не только актерами, но и зрителями. В «Евгении Онегине» есть партитура, и если актеры точно ей следуют — наполняют статичные мизансцены внутренним ритмом, задают вектор движения от одной картины к другой, — это сообщает зрителю сильное эмоциональное переживание, похожее на то, какое бывает при прослушивании оперы.

Сцена из спектакля.
Фото — Евгений Роговцов.

Действие спектакля происходит где-то на задворках истории. Основная часть декорации — серая стена дома с окнами второго этажа. В заиндевевших окнах, освещенных холодным серо-синим светом, мелькают едва уловимые силуэты. Окна распахиваются, и герои пушкинского романа как будто вырываются из этого мрачного, похоже, заброшенного дома. Сначала площадка перед ним пуста, потом на ней появляется скамейка почти во всю ширину сцены, а после — стол примерно такой же длины. С правой стороны висит большая хрустальная люстра, которая загорается слабым желто-красным светом, когда Онегин и Татьяна встречаются, и мигает, как при замыкании, когда Татьяна кричит о несбывшихся надеждах. В этой же стороне — дверь, ведущая в какой-то другой мир, откуда льется яркий свет (туда уходит Ольга после свадьбы). В глубине сцены еще одна дверь, она открывается ближе к финалу, за ней стена — тупик (туда уходит Татьяна). Кажется, что где-то там, за закрытыми дверями красивая, радостная жизнь, похожая на искрящееся шампанское, а здесь — только воспоминания о том, какой она может быть. А персонажи — призраки, которые бродят по заброшенному дому и раз за разом проигрывают историю, чтобы прожить ее как-то по-другому, но из этого ничего не выходит.

Сцена из спектакля.
Фото — Евгений Роговцев.

Актеры в спектакле одеты в серые костюмы, поэтому персонажи воспринимаются частью окружающего мира — серые фигуры на сером фоне. В спектакле есть хор, который исполняет вокальные партии, разложенные на разные голоса, и существует в пластическом рисунке — выполняет одинаковые движения (синхронные или поочередные). Главные герои выделяются тем, что занимают обособленное положение на сцене и имеют возможность сольных высказываний. Например, Ольга, представляя себя — «Всегда скромна, всегда послушна, / Всегда как утро весела», — встает на скамью, на которой сидят другие персонажи, так, как будто выпрыгивает из ровной линии. Татьяна во время именин медленно спускается под стол, растянутый почти во всю ширину сцены. За ним собрались все, чтобы поздравить ее, а она отползает в сторону и сворачивается калачиком на полу. Онегин и Ленский во время дуэли стоят друг против друга по краям этого стола, а остальные «передают выстрел» — чокаются бокалами с красным вином (первый со вторым, второй с третьим и так далее) и выплескивают вино на Ленского. Онегин, возвращаясь в свет, оказывается в центре сцены, а за ним полукругом выстраивается хор, который обсуждает, что случилось с ним за последние два года.

Сцена из спектакля.
Фото — Евгений Роговцов.

Что касается сольных речевых и вокальных партий, то любопытно, что слова рассказчика чаще всего поручены Ленскому (Салмат Джумагазиев). Он говорит: «Онегин, добрый мой приятель, / Родился на брегах Невы», — но мы знаем, что Ленский погибнет на дуэли, поэтому не может быть рассказчиком — он не участвует в том, что происходит с Онегиным дальше. Уже в начале кажется, что Ленский — персонаж инфернальный, он ждет Онегина, чтобы сопроводить его в другой мир. А пока ждет, рассказывает, какой была жизнь Онегина, что он успел сделать за отведенное время. Ленский всегда говорит тихо, почти не интонируя, поэтому к нему буквально приходится прислушиваться. Эти моменты, контрастные основному звучанию (более интенсивному), — своеобразный «минус-прием», поскольку акценты — на шепот, почти тишину. Ленский помогает собрать историю в целое, поэтому захватывает внимание зрителей, для нас Ленский — тоже проводник.

Сцена из спектакля.
Фото — Евгений Роговцов.

У Онегина (Александр Дьяконов) реплик меньше, во всяком случае, мне запомнились только те, которые в начале обращены к Ленскому, а в финале — к мужу Татьяны. Онегин в спектакле — самый непроявленный герой, его голос как будто не звучит в полную силу, не может выразиться до конца. Глухота и онемение — его характерные черты, он, как и у Пушкина, не слышит и не замечает Татьяну, а в спектакле еще и не может объясниться — письма Онегина к Татьяне нет. Татьяна (Татьяна Скрябина), напротив, выделяется громким, звенящим голосом, она словно врывается вокализом в мир шепота и шумов. Но интересно, что письмо Татьяны к Онегину — хоровая партия, разложенная на несколько голосов, отчаянный крик всех женщин спектакля. Пожалуй, это единственный раз, когда Татьяна присоединяется к другим персонажам, в остальном чувствуется ее инаковость. Даже в финале, когда она должна стать частью высшего общества, она стоит на сцене, окруженная толпой людей, которые конвульсивно двигаются под музыку, неподвижная и растерянная.

Сцена из спектакля.
Фото — Евгений Роговцов.

В спектакле кольцевая композиция, поэтому кажется, что герои застряли где-то между небом и землей и не могут выбраться, потому что не понимают, в какой момент нужно действовать по-другому (привет театру абсурда). Спектакль начинается с того, что Онегин преследует Татьяну, они бегут по второму этажу дома (мы видим их в окнах), пробегают по сцене, врываются в зрительный зал, возвращаются на сцену. Татьяна в изнеможении падает на пол, Онегин стоит, согнувшись пополам, после Татьяна поднимается и произносит фразу, похожую на пушкинскую, но развернутую в сегодняшний день: «Я замужем. Оставьте меня в покое. Я дала ему слово. Я буду ему верна». В финале эта сцена повторяется, только теперь запыхавшийся Онегин падает на пол, а Татьяна произносит реплику из романа: «Я вас люблю (к чему лукавить?), / Но я другому отдана; / Я буду век ему верна», — и уходит. Роман Пушкина, как маятник, раскачивается между авангардным и традиционным (это заметно в речи персонажей), из настоящего он перемещается в прошлое, из прошлого — в настоящее, напоминая о том, что он всегдашний и всеобъемлющий. Мурат Абулкатинов не предлагает радикального прочтения, события спектакля приближены к тому, что происходит в романе, но форма, выбранная режиссером, сообщает персонажам новые обстоятельства, и это позволяет рассматривать спектакль через разные культурные коды, обычно с «Евгением Онегиным» не связанные.

Мария Кожина, Петербургский театральный журнал, 28.03.2023