Всё страньше и страньше
19 февраля 2015
«Алиsа». По мотивам сказок Л. Кэрролла.
Красноярский ТЮЗ.
Режиссер-художник Даниил Ахмедов, художественный руководитель постановки Роман Феодори.
Маленькая Алиса Лидделл никогда не думала, что выйдет из ее просьбы записать сказку, сочиненную для нее и сестер доктором Чарльзом Доджсоном в лодке, которая медленно плыла по Темзе ярким днем. А профессор математики, бесконечно сочинявший забавные истории для дочерей ректора Лидделла, тоже не предполагал, что именно эта сказка, в которой он собрал «побольше глупостей» по просьбе своей любимицы Алисы, превратится в великую книгу, в которой долго будут разбираться физики и математики, философы и литературоведы. Девочки в тот чудесный яркий (а на самом деле хмурый) день все требовали продолжения, а уставший Доджсон устало повторял: «Остальное — после». «ПОСЛЕ уже настало!» — кричали девочки.
И оно действительно настало. Оно настало сегодня и сейчас. Этот зашифрованный текст автора, скрывшегося под псевдонимом Льюис Кэрролл (он же — печальная птица Додо), взялся открывать великий интерпретатор — театр. Множество Алис пробежало по сценам и экранам в течение последних десятилетий. Главная формула театра — сегодня и сейчас — так чудесно сочетается с этим текстом, который невозможно пересказать линейно. И в драматическое действие это сочинение тоже превратить сложно. Так кажется после красноярской «Алиsы».
В Красноярском ТЮЗе «Алиsа» поставлена без слов. Это пластический спектакль, в котором огромную роль играет работа хореографа Дениса Бородицкого. Он собрал воедино все разбегающиеся тропки, соединил Алису со стремительно движущимися в разные стороны героями кэрролловской фантазии. Здесь все пространство охвачено великолепно сделанным видео в исполнении Дениса Зыкова. Здесь на одном дыхании сработала очень талантливая команда — композитор Евгения Терехина, автор арт-инсталляций Василина Харламова, прекрасный художник-гример Татьяна Доряло. И, конечно, главный исполнитель — почти вся труппа театра. Все эти огромные усилия объединены художественным руководителем постановки Романом Феодори.
Но автор у спектакля — один. Это художник Даниил Ахмедов, который в этом спектакле впервые выступил и как режиссер. И кого из них тут больше — сказать не берусь. Это его фантазия причудливо соединила вместе персонажей «Алисы в Стране чудес» и «Алисы в Зазеркалье». Это он предпринял художественное и человеческое путешествие в мир Кэрролла, где маленькая девочка Алиса встречается с Алисой выросшей. С Алисой, уже позабывшей, как это бывает, когда ничего не страшно и все хочется попробовать здесь и сейчас, а не после, когда вырастешь.
Художник и режиссер Даниил Ахмедов сполна разделил с Кэрроллом печаль о десятилетней Алисе, которая неминуемо взрослела и иногда навещала автора, будучи тринадцатилетней барышней, потом — девятнадцатилетней девицей, а потом — матерью троих сыновей… Наверное, это были грустные встречи. Автору спектакля удалось передать печаль взросления и попытку оглянуться перед уходом из детства. Это спектакль художника — фантазии на тему фантазий Льюиса Кэрролла, исчезнувшей птицы Додо. Ахмедов позволил себе как будто заново сочинить любимых героев. Он представил их без слов, в волшебном свете театральных иллюзий, ввел зрителей в свою игру с текстом Кэрролла и предложил присоединиться к нему. Это непросто. Нужно хорошо знать текст «Алисы» для того, чтобы поплыть по миру, воображенному художником. Хотя, наверное, можно и ничего не знать. Все равно, встреча с театральными чудесами не пройдет бесследно.
В спектакле Даниила сразу же встречаются две Алисы — маленькая, уверенная в себе девочка (Злата Волегова) и юная девушка (Елена Кайзер). Обе точны в каждом своем движении, хореографически изящно выстроены рисунки ролей. Драматургия спектакля строится вокруг них, точнее ими. Их встреча на помосте, уходящем со сцены в зал, их кружение, вглядывание друг в друга… Где бы это могло быть? Ну, например, во сне, или в театре, что почти одно и то же. Они кажутся совершенно одинаковыми (как не может быть в жизни), только разного роста. Алиса Елены Кайзер напряженно, чуть неуверенно вглядывается в себя маленькую. (В фойе среди инсталляций будет висеть несколько платьев Алисы: крошечных, маленьких, побольше и совсем больших. Туфелек: почти игрушечных, потом чуть больше и для взрослой девушки. От этих вещиц невозможно оторваться. Простое повторение с увеличением размеров рождает какую-то непонятную печаль.)
Маленькая Алиса откроет страницы огромной старинной книги с пожелтевшими страницами: «Alice in Wonderland» — и на подиум хлынут все причудливые персонажи, которых как будто немного испугается Алиса выросшая. Она попытается вернуться в свой детский мир, и вместе с ней это путешествие предпримет автор спектакля. Это его фантазия поведет Алису в кэрролловское Зазеркалье, туда, где полно всяческих чудес, и из сценического мрака возникнут то черно-белые торжественные фигуры, то части бегущего Кролика, и Алиса устремится за ним, а Белый Кролик (Александр Дьяконов) вдруг начнет двоиться. И даже троиться…
И Алиса не устоит, кинется в этот потерянный мир детства, с помощью маленькой Алисы вспоминая, как легко и как просто все давалось. Взрослая Алиса будет летать, как все летали в детстве. Парить над сценой и над залом, рождая детский восторг у зрителей. И, нелепо раскинув ноги, падать на землю. Она попадет в пространство, в котором могут разобраться только физики или художники и дети. Будут множиться двери, и невозможно будет попасть через них куда-то, куда непременно нужно попасть. Алис становится все больше. Одинаковы их движения, их фигуры, их распущенные волосы… И страшно, и волшебно от этих множащихся дверей и Алис. Ничто ни с чем не совпадает. Пространство сужается до невозможного, и Алиса не может проникнуть в него. Или Алиса слишком мала для огромного мира. Ничто и ни с чем…
Герои из Зазеркалья — Траляля (Юрий Суслин) и Труляля (Александр Князь), старинные персонажи английских детских стишков, решены режиссером как клоуны, которые пародийно снижают пафос, связанный с театральными чудесами и высокой поэзией превращений. Здесь вступают в силу законы цирка, Труляля и Траляля чем-то напоминают старых полунинских персонажей своей нечеловечески-смешной, пародирующей японцев речью. Юрий Суслин и Александр Князь работают грациозно, смешно и лирично, повторяя полеты и безумное чаепитие, исчезая и появляясь неожиданно и к месту, как настоящие слуги сцены. Огромные белые шары (уже вполне традиционные после Полунина), летающие над сценой как маленькие планеты, наполнены волшебными картинами каких-то иных жизней, и немало горечи испытали те, кто не смог прикоснуться к ним и направить движение этих планет.
Инсталляции Василины Харламовой, которые перед спектаклем зрители рассматривали довольно спокойно, в антракте вызвали страшное волнение. Платьица и туфельки Алисы, бесконечный узкий стол, плавно переходящий в стену и заполненный белоснежными чайными парами, на донышках которых можно было разглядеть живущих там самостоятельной жизнью героев, а на фарфоровых ручках чашек — мирно бредущих коров. Или в отдельном павильончике бьющееся на экране сердце Белого Кролика. Длинная красная дорожка, идущая прямо от экрана с Червонной Королевой. Часы, которые, как известно, показывали одно и то же время всегдашнего чаепития в доме доктора Доджсона, навсегда скрывшегося под именем Кэрролла.
Все это сегодня, во времена, когда в редких семьях читают по вечерам «Алису», стало не менее важным, чем сам спектакль, и выполняет и социальную, и познавательную задачи. И дети, и особенно растерявшиеся взрослые почувствовали, что попали в огромный мир, наполненный какими-то странными вещами. Но вещи эти им незнакомы, знаки они не прочитывали. У взрослых радости узнавания явно было мало, скорее, была растерянность. Некоторые (прочитала в группе «ВКонтакте») восприняли спектакль как «шоу со спецэффектами». Другие же были задумчивы и тихи. Вспоминали и улыбались друг другу. Это были читатели «Алисы». Дети же просто радовались, видя материальные доказательства тех чудес, которые происходили на сцене.
Во втором действии становилось «все страньше и страньше». Здесь, как мне показалось, автор спектакля очертя голову понесся вслед за Алисой, стремясь столкнуть ее с миром зазеркальным, причудливым и страшноватым. Безумный Шляпник в резком, эксцентричном исполнении Виктора Буянова, с чаепитием, выстроенным в бешеном темпе, показался совершенно инфернальным. Жутковатые, вовсе не симпатичные части Чеширского Кота с его знаменитой тающей улыбкой были похожи на страшный сон, который пугает, но не до конца, потому что всегда можно проснуться. Величественная Гусеница (Елена Половинкина), скорее не Синяя, а изумрудно-сияющая, с огромным коконом, который надувается у нее за спиной, как бы предупреждала Алису о чем-то, как будто хотела предостеречь. И мир этот не поддавался Алисе, жил по своим законам, неведомым ей, забытым. Страшная и смешная Червонная Королева (ее исполняют Анжелика Золотарева и Лада Исмагилова), ощетинившиеся пиками Стражники, Придворные, жутковатое шествие Карт, какое-то красное наваждение, которое исчезнет, если закрыть глаза.
Мне показалось, что во втором действии было больше путешествия по чудесам и меньше взаимоотношений двух Алис. Здесь театр несколько уступил цирку. Здесь номера следовали за номерами, и все они были великолепны, демонстрируя визионерский театр, не очень приживающийся в России. Но чего-то не хватало в этом фантасмагорическом маскараде. Вот и мне, несмотря на охвативший душу восторг узнавания (все — такое, каким бы я себе представляла, если бы у меня была такая фантазия), не хватило во втором действии гибкого каркаса, который может создаваться единственным в театре — взаимоотношениями героев.
Но девочка Алиса все же пришла на помощь Алисе выросшей. Они стояли и прощались друг с другом. Маленькая Алиса решительно прошагала в книгу. Если не бояться пафоса, можно сказать — в вечность. Да и все герои исчезли там, в пожелтевших от времени страницах. А взрослая Алиса осталась одна. В каком-то взрослом пальто, в неуютном мире. И — все? И ничего не вернуть? Алиса сидела на помосте и, смеясь и плача, перелистывала брошенную книгу.
Году литературы посвящается! Надо бы подсказать это театру.
разработка ПО сайта
