Во глубине сибирских трупп
06 июня 2012
"Ново-Сибирский транзит" определил победителей
Большой новосибирский фестиваль, ставший одним из важнейших театральных фестивалей России, на самом деле обязан своим рождением пресловутой властной вертикали. Он замышлялся как театральный фестиваль Сибирского федерального округа. В нулевые "Сибирский транзит" каждый год переезжал из одного областного центра в другой — вроде как подтверждал некую культурную общность региона. Со временем не то амбиции президентского полпредства на культурной ниве поиссякли, не то пришло понимание, что в регионе за год не набрать спектаклей, которые было бы не стыдно предъявить городам и миру, но хорошая затея стала глохнуть. И наверняка совсем сгинула бы, если бы идею "транзита" не подхватил театр "Красный факел" — ежегодный фестиваль превратился в биеннале, расширил свой ареал за счет Урала и Дальнего Востока, обрел постоянную прописку в Новосибирске и новое название "Ново-Сибирский транзит".
Теперь фестиваль "покрывает" чуть ли не две трети территории страны, и большинство городов, которые поставляют в программу "Золотой маски" спектакли, конкурирующие со столичными номинантами, оказываются в зоне ответственности "Ново-Сибирского транзита". Впрочем, некоторые спектакли уже пережили зенит своей славы — открылся фестиваль получившим недавно "масочный" спецприз спектаклем Барнаульской драмы "Мамаша Кураж и ее дети". "Золотую маску" Светланы Замараевой за лучшую федеральную женскую роль (в спектакле "Без вины виноватые" Екатеринбургского ТЮЗа) в Новосибирске подкрепили аналогичным межрегиональным призом. Во внеконкурсной программе главного российского фестиваля в Москве уже были показаны "Язычники" из Прокопьевска и "Ипотека и Вера, мать ее" Красноярского ТЮЗа — режиссер второго, вроде бы весьма скромного спектакля Семен Александровский в Новосибирске неожиданно для многих получил даже приз за лучшую режиссуру.
Важны, однако, не столько пересечения с "Маской", сколько неожиданные открытия — например, "Откровенные полароидные снимки", поставленные Петром Шерешевским в Новокузнецком театре. С одной стороны, занятно, что потребовалось целых десять лет, чтобы пьеса Марка Равенхилла добралась из столицы до шахтерского города. С другой стороны, любопытно, как пьеса, которую трудно сегодня считать шокирующей или слишком откровенной, вдруг, не теряя политической остроты, расцвечивается мелодраматическими нотками — но от этого неожиданно выигрывает, прежде всего благодаря актерам Андрею Ковзелю и Андрею Грачеву, сыгравшим любовь несчастных лондонских маргиналов как искреннюю и настоящую драму.
Если судить по афише "Ново-Сибирского транзита", то становится очевидным, что приход нового поколения режиссеров, о котором в столицах много говорят и спорят, в уральско-сибирской части страны сам собой, бескровным образом, за последние годы уже случился: средний возраст режиссеров фестивальной афиши вряд ли больше 40, а лауреаты и того моложе. Спектакли Геннадия Тростянецкого, Олега Рыбкина, Анджея Бубеня, Григория Дитятковского и Николая Коляды (при том что всех их тоже не отнесешь к аксакалам, это все-таки среднее поколение) главных призов не получили. Две основные награды ушли спектаклям режиссеров из поколения 30-летних: "Август: графство Осейдж" новосибирского театра "Глобус" в постановке Марата Гацалова и "История города Глупова" театра "Красный факел" в постановке Дмитрия Егорова. Что, в свою очередь, свидетельствует еще о двух вещах — о непреложности сегодняшнего статуса Новосибирска как третьей театральной столицы страны и об эффективности "продюсерской модели": оба главных театра города управляются директорами, приглашающими режиссеров из столиц (Марат Гацалов — москвич, Дмитрий Егоров — петербуржец).
Марат Гацалов прочитал семейную драму американца Трейси Леттса как историю почти что мистическую, к чему автор пьесы действительно дает повод. Зрители в его спектакле рассажены по периметру полутемной игровой площадки — и тяжелая атмосфера тяготеющего над домом проклятия словно сгущается от минуты к минуте этого длинного спектакля. В "Августе" несколько отличных актерских работ (в первую очередь неповторимая Людмила Трошина в роли Вайлет Уэстон), но все частные судьбы словно помещены в некое губительное силовое поле, и кажется, что само пространство разрушает членов этой семьи — или же смертоносным оказывается глазок видеокамеры в руках у служанки Джоанны. Когда ты понимаешь, что изображение на расставленных по дому телемониторах лишь притворяется "прямой трансляцией", а на самом деле является самостоятельным, как бы параллельным, становится не по себе — будто в триллере.
В сущности, "История города Глупова" по Салтыкову-Щедрину тоже может быть сочтена триллером: уж больно страшна судьба щедринского города, в которой, разумеется, прочитывается судьба страны. Дмитрий Егоров пошел путем рискованным — про Глупов и его забавно-страшных градоначальников он рассказывает языком сатирической пантомимы, сделав актеров немыми и передоверив то немногое, что осталось от текста Салтыкова-Щедрина, звучащему откуда-то с небес детскому голосу. Плотность происходящих на сцене событий невероятно велика, а абсурдная круговерть узнаваемых реалий, в которой перемешались иконы и взятки, бессмысленные войны и свальный грех, блестки безвкусного кабаре и удаль площадного скоморошества, заставляет то хохотать, то вздыхать от безысходности. А о своевременности высказывания можно судить по завистливому признанию гостя "Ново-Сибирского транзита", директора одного из петербургских театров: "А вот в Питере еще неизвестно, не сняли ли бы меня за такое..."
Роман ДОЛЖАНСКИЙ
"Коммерсантъ", 06.06.2012
разработка ПО сайта
