Тучи сгущаются
04 июля 2019
«Оливер Твист». Ч. Диккенс.
Красноярский театр юного зрителя.
Режиссер-постановщик Никита Бетехтин, художник-постановщик Надя Скоморохова, драматург Анастасия Букреева.
Сцена из спектакля.
Фото — Ф. Подлесный.
Историю Оливера Твиста, мальчика, который оказался на мрачных лондонских улицах среди беспризорников, преступников и пьянчуг, Никита Бетехтин вместе с командой постановщиков превратил в жутковатый комикс. Инсценировку романа Диккенса сделала Анастасия Букреева, значительно сократив текст, отказавшись от некоторых персонажей и переставив события местами, чтобы интрига, закрученная Монком (старшим братом главного героя, который хочет сделать из Оливера вора, отправить его на виселицу и заполучить отцовское наследство), запускалась раньше и создавала напряжение в течение всего действия.
Подобно комиксам, спектакль строится как серия картинок, изобретательно придуманных художницей Надей Скомороховой. Оливер Твист (Юрий Киценко) путешествует по Лондону, и как только меняется место действия — меняются задники и ширмы. Визуально портал сцены разделен на две части: в нижней — во всю длину площадки плоскость чуть выше человеческого роста, на ней изображены забор, стена дома, часть моста или какое-нибудь другое строение, а выше — проекция с нарисованными клубами дыма из фабричных труб, с парящими черными птицами, словно испачканными сажей, с косыми линиями дождя или деревьями, пугающими своими ветками-лапами. Пространство спектакля решено преимущественно в темных тонах, поэтому места, где оказывается герой, по настроению не сильно отличаются друг от друга. Выделяется только залитый розовым светом дом мистера Браунлоу (благодетеля Оливера), с большими нарисованными окнами, мебелью, опять же нарисованной на фанере, и застывшей в телевизоре картинкой из мультфильма «Леди и Бродяга». В спектакле вдруг возникает смешной мультяшный мир, где ребенку должно быть комфортно, поэтому Оливер так хочет в нем остаться. Но каким бы ни было пространство в нижней части сцены, — будь то уютный дом мистера Браунлоу (в исполнении Анатолия Кобелькова он удивительно похож на молодого Вуди Аллена), или темное логово Феджина, от серых стен которого веет холодом, и понятно, почему хозяин этого дома (Анатолий Малыхин) замотан в разное тряпье, — снаружи всегда будет хмурый черно-белый Лондон с вечными дождями и туманами. Человек здесь только и может, что прятаться от этой непогоды в четырех стенах, если ему, конечно, есть, где прятаться.
Сцена из спектакля.
Фото — Ф. Подлесный.
Места, где происходят события, в спектакле обозначаются табличками, спускающимися сверху: «A street in London», «Court», «Tower bridge», «Factory, «Workhouse yard» и другими (в программке есть их перевод с английского). Они создают рубрикацию, помогают ориентироваться в пространстве и опять же отсылают к комиксам, где текст синтезируется с рисунком, становится неотделим от него. Время от времени в спектакле Бетехтина возникает визуальный обман, когда кажется, что портал сцены — это поверхность листа, разделенного на несколько больших квадратов, и в каждом квадрате что-то происходит: перемещаются графические элементы, двигаются человечки, словно их переставляет чья-то невидимая рука, появляется написанный текст — как будто комикс оживает на наших глазах.
В рисованных историях важно не только то, что изображено на картинках, но и то, что возникает между ними — то, что читатель может достроить в воображении, чтобы собрать сюжет в целое. Постановщики упростили зрителю задачу — сделали действие максимально понятным: визуальный образ спектакля здесь всегда связан с нарративом. Для согласования некоторых эпизодов используется записанный голос, который поясняет происходящее. В финале функция закадрового текста меняется, поскольку сказанное не соответствует тому, что зритель видит перед собой. Голос рассказывает о завершении приключений главного героя, о его счастливой жизни среди друзей, а на сцене на качелях спиной к залу сидит одинокий мальчик в белом костюме, и рядом с ним неоновым светом загораются буквы: «God bless us every one» («Бог благословляет всех нас, каждого»), как будто избавление для Оливера Твиста наступает только после смерти и по-настоящему благополучной развязки здесь быть не может.
Сцена из спектакля.
Фото — Ф. Подлесный.
Вероятно, сюжет романа интересует режиссера как повод подумать о том, насколько окружающая среда влияет на человека, способен ли ребенок сохранить детскую природу, оказавшись в сложных обстоятельствах. Никита Бетехтин показывает, что порочных людей в мире больше, чем тех, кто готов помочь, откликнуться на чужую беду. Темные силы все время преследуют Оливера, находят его, где бы он ни был, и пытаются перетянуть на свою сторону. Чтобы спасти в себе человеческое, ему необходимо выйти из этого мира, выключиться из него и, судя по финалу, обрести спокойствие в следующей жизни. Тогда история Оливера Твиста встраивается в ряд подобных сюжетов, при том что он, конечно, представлен личностью исключительной. С самого начала герой выделяется внешне. Дети, которые живут в работном доме, все на одно лицо, точнее вместо лиц у них маски — лицо неваляшки с широко распахнутыми глазами и глуповатой улыбкой. Неваляшка — знак управляемости и податливости, поскольку ребенок здесь себе не принадлежит. Он выполняет указания взрослых, которые в любой момент могут его толкнуть, ударить и наказать за малейшую провинность. Оливер в компании сверстников — единственный с открытым лицом. В спектакле появляются и другие маски: тут есть старухи, которые приносят сверток с младенцем в работный дом, есть полицейские в масках Гая Фокса, скрывающие лица, чтобы избежать ответственности за свое бездействие, когда преступники похищают мальчика у них на глазах.
Сцена из спектакля.
Фото — Ф. Подлесный.
Режиссер практически всех персонажей делит на плохих и хороших (за исключением, пожалуй, Нэнси Ольги Буяновой). Артисты наделяют их какой-то одной чертой, играют одной краской, и кажется, что люди вокруг Оливера ненастоящие: не люди, а фигурки людей. Настоящими они как раз могут стать в другом мире, где не нужно искать средства для выживания, не нужно притворяться кем-то другим и пытаться заслужить чье-то одобрение, что происходит с Нэнси после того, как ее убивает Сайкс. В этой системе кажется, что Оливер кроме внешних характеристик должен отличаться от остальных и своей наполненностью, душевной красотой, но это не так. Никита Бетехтин отказывает персонажам в психологической подробности, чтобы убрать сентиментальный налет с романа Диккенса и не спекулировать на страданиях ребенка. Артисты представляют текст (часто не через партнера, а напрямую в зал), и через него становится понятно, как персонажи относятся друг к другу, но каких-то внутренних связей между ними не возникает, поэтому спектакль захватывает скорее визуальной изощренностью, нежели возможностью сопереживать герою, сопоставлять себя с ним и лично переживать его историю.
разработка ПО сайта
