Светлана Шикунова: «Люблю роли, в которых есть судьба»

24 января 2013

Фестиваль «Золотая Маска» опубликовал у себя на сайте программу «Новая пьеса», которая пройдет в этом году с 3 по 10 марта. Спектакль Красноярского ТЮЗа «Подросток с правого берега» будет представлен в ней 4 марта. Два показа состоятся на сцене Московского театра им. Пушкина. «Красноярск Дейли» выступил активным информационным партнером этой постановки, все подробности работы над «Подростком» опубликованы на нашем сайте. В преддверие поездки на «Маску» — интервью с еще одной участницей проекта, актрисой ТЮЗа Светланой Шикуновой.

Светлана Шикунова, как и многие, начинала в ТЮЗе с ролей лисичек, поросят и других сказочных персонажей. Но в последние годы диапазон ее работ значительно расширился. Такое ощущение, что Шикунова способна играть все – от фей и цариц до троллей и сумасшедших. Особенно интересны в ее исполнении героини не от мира сего – такие, как миссис Пэдди в «Странной миссис Сэвидж» и Эйлин в «Калеке с острова Инишмаан». А недавно Светлана впервые попробовала себя в документальном театре – в спектакле «Подросток с правого берега» она исполняет монологи от лица двух женщин.

— Самой большой сложностью в этой работе для меня было передать достоверность, максимально точно показать людей, с которыми я общалась, — признается актриса. — Я хорошо знакома со своими «донорами», это мои подруги. Они полностью соответствовали требованиям спектакля: одна – мама подростка, другая работает в школе. На репетициях я очень мучилась – мне казалось, что они получаются одинаковыми. Это очень непросто – отказаться от себя и показать живого человека, не придуманного, особенно если он не обладает какими-то ярко выраженными внешними и речевыми характеристиками. Но актерски такая задача невероятно интересна. И по-человечески мне тема тоже близка – моей дочери 8 лет, не за горами то время, когда она станет подростком, и я наверняка столкнусь с теми же проблемами, что и мои героини.

— Ваш библиотекарь говорит, что дети не изменились, их заботы и переживания те же, что и у предшествующих поколений. Вы согласны с ее мнением?

— Да, оно совпадает с моими мыслями. Сейчас больше информации в свободном доступе, интернет, новые технологии – у нас в детстве всего этого не было. Но внутри-то у подростков что поменялось? Все то же самое – неудовлетворенность собой, конфликты с родителями, со сверстниками. Но в том-то и беда, что внешне мир меняется, а проблемы у людей из года в год одни и те же. Поэтому, я считаю, о них необходимо говорить, чтобы зрители, выходя из театра, задумывались о своей жизни.

— А разве во взаимоотношениях между школьниками и учителями ничего не трансформировалось?

— Мне казалось, что они стали жестче, грубее. Но моя подруга-библиотекарь напомнила, как в наши школьные годы одноклассник однажды послал учителя на три буквы. А учительница сломала о другого ученика указку – тоже хватало всякого! Но, вы знаете, от одного немолодого педагога, который много лет работает с детьми, я слышала, что нынешняя молодежь относится к учителю не как к человеку уважаемому, а как к обслуживающему персоналу – ты должен меня научить, а как ты это сделаешь, твоя забота…

Это сложная тема, как и взаимоотношение подростков с родителями. У нас в спектакле есть хор матерей, и если бы сама продолжительность постановки позволяла, я считаю, его можно было бы сделать еще сильнее, включить туда еще больше монологов. Потому что материнская боль за ребенка – это бездонный колодец. Все нормальные матери любят свои детей, у всех болит за них душа. Но мы зачастую не понимаем, как изменить ситуацию, добиться взаимопонимания, особенно, когда дети взрослеют. Подростки – это же группа риска. Они пытаются вырваться из-под влияния родителей, им хочется свободы, независимости. Они думают, что разбираются в жизни, хотя на самом деле только начинают в ней разбираться, безбашенность полная. И при этом, как никто, нуждаются в заботе и любви. А родители теряют детей и не знают, как удержать… Как говорят психологи, каждому периоду жизни человека присущи определенные страхи. Так вот, лет с восьми и чуть ли не до двадцати почти все проходят через страх нелюбви.

— Светлана, а если перевести разговор немного в другую плоскость, как вы думаете, выбор актерской профессии – не из подспудного желания быть любимым?

— Вы меня озадачили, никогда об этом не задумывалась. (Улыбается.) Занималась в театральной студии, у меня что-то получалось, и мне показалось, что смогу реализоваться в этой профессии. Сразу после школы поступила в Новосибирское театральное училище на курс к Любови Борисовне Борисовой. Она была непревзойденный мастер, великолепная актриса старой школы, которую сейчас так трудно найти – и в театрах, и в вузах. С педагогом мне очень повезло. А после окончания училища меня пригласил в Красноярский ТЮЗ прежний директор Андрей Суворов. В город влюбилась моментально, как-то совпала с ним. Столбы, Енисей, близость природы – мне тут очень уютно.

— Вы работаете в этом театре больше 13 лет – тоже сразу с ним совпали?

— Знаете, в ТЮЗе хорошо начинать, у молодых здесь всегда куча работы. Это потом могут возникнуть паузы… Первая моя роль – Нуф-Нуф в «Держись, поросята!». Потом была Лида в спектакле «Звездопад», очень значимая для меня роль. Вячеслав Сорокин прекрасный педагог, он так тщательно с нами работал! С ним было безумно интересно, он мне много дал как режиссер. Вся роль над каждым словом прописана, все действия, все мизансцены – не было ни одного пустого момента внутри, когда не понимаешь, что делаешь на сцене. Для начинающего артиста это хороший зачин.

Очень жаль, что не застала Владимира Берзина, я пришла в театр уже после его отъезда. А потом в ТЮЗе был тяжелый период с режиссурой…

— Почему не уехали попытать счастья в другом месте?

— Я сама себя не раз об этом спрашивала. В чем-то, наверное, струсила. Я вообще человек стеснительный, хотя внешне это, может, и не проявляется, но внутри все равно сидит… И, потом, никто ведь не знал, что сложное безвременье затянется в ТЮЗе так надолго. У меня тогда же появилась семья, ребенок, для женщины это очень важно. И сейчас думаю, что нет худа без добра: если бы я в те годы была плотно занята в репертуаре, не смогла бы много внимания уделять своей дочери. А теперь она подросла, ситуация в театре изменилась, можно работать на полную катушку. (Смеется.)

— Одна из самых запомнившихся ваших ролей последних лет – миссис Пэдди…

— Для меня эта роль тоже очень важна, потому что я сумела в ней побороть себя. Актрисе ведь всегда хочется быть красивой на сцене. Но когда я поняла, что режиссер Андрей Максимов желает, чтобы моя миссис Пэдди выглядела не просто несимпатичной, а уродом, я была в шоке. Хотя он очень мягко меня подводил к этому пониманию, за что я ему очень благодарна. Помню, в училище нам говорили, что нельзя показывать на сцене болезнь, какие-то ярко выраженные психические расстройства. А тут мне пришлось полностью пересмотреть все свои прежние представления о профессии. Поначалу боялась это делать. А потом просто взяла себя «на слабо». И с тех пор решила для себя проблему некрасивости на сцене – перешагнула этот порог, смогла преодолеть свои актерские и женские комплексы. Я поняла, что могу быть какой угодно. И сейчас предпочту быть некрасивой, лишь бы у меня в роли была интересная внутренняя жизнь.

— Такая, как Эйлин у Макдонаха?

— Да, и этот спектакль мне особенно запомнился прекрасным периодом репетиций, азарта актерского. Трудно оценить свою работу со стороны, мне все время кажется, что что-то не дотянула, можно сделать лучше. Но если комфортно репетировать, для меня это уже очень много значит. Помню, когда сделали распределение, я подумала: а почему не Кейт? И тут же сказала себе: зачем мне Кейт, у меня уже была миссис Пэдди, лучше я попробую сыграть какой-то другой характер. Все желания вообще отпадают с началом работы – ты влюбляешься в свою роль и ничего другого уже не хочешь. Когда приступили к репетициям спектакля «А зори здесь тихие…», мне сразу легла к душе моя Женька. Хотя там был тяжелый момент, мы поначалу напрягались: шесть табуреток и листья, литературный театр – как все это разыграть? Но сам материал настолько трогает за живое, что все страхи вскоре ушли.

— Вы заняты во всех спектаклях Романа Феодори в ТЮЗе и везде играете разных, подчас неожиданных персонажей – такое ощущение, что режиссер экспериментирует, пробует диапазон ваших возможностей.

— Об этом, наверное, лучше спросить у него. Я очень благодарна Роману Николаевичу – еще ни один режиссер не одевал меня в такие нарядные платья, как у Царицы в «Сказке о мертвой царевне и семи богатырях» или Феи в «Золушке». (Улыбается.) А если серьезно, все героини, которых у него играю – с ярким характером, и для меня это особенно важно. Я сама женщина с характером и люблю роли, в которых есть судьба.

Елена КОНОВАЛОВА
Интернет-журнал "Красноярск Дейли", 24.01.2013 г.