Сто стульев и свеча
10 июня 2011
Сначала его пригласили на работу заведующим литературной частью Красноярского драматического театра, где он проработал полтора десятка лет. А после он стал художественным руководителем краевой филармонии. В искусстве заслуженный работник культуры Илья Клеймиц уже 55 лет.
КАК НАШ КРАЙ БЫЛ КРАЕМ ВЫСОКОЙ КУЛЬТУРЫ
- Я считаю, что в 1960-1970-е годы был расцвет красноярского искусства. Спектакли, концерты всегда проходили при аншлагах. Были созданы два великих коллектива - ансамбль танца Сибири и симфонический оркестр. В это время построили главные культурные объекты города - большой и малый концертные залы, театр оперы и балета, театр музыкальной комедии, начали возводить здание института искусств.
- А как же идеологическая цензура, запрет спектаклей, гонения, о которых так любят рассказывать сегодня?
- Я проработал в театре Пушкина пятнадцать лет и не помню, чтобы сняли какую-то постановку. Правда, театр у нас традиционный. А вот у ТЮЗа тогда были проблемы с властями, это правда. Тогда Красноярский театр юного зрителя имел колоссальную популярность, билеты на спектакли продавались чуть ли не за год вперёд. В шестидесятые в Красноярске решили создать ТЮЗ и для этого пригласили из Ленинграда учеников Товстоногова. К нам приехали Опорков, Малеванная, Олялин и другие. После них в ТЮЗе работали Кама Гинкас и Генриетта Яновская. Молодые ребята ставили очень хорошие спектакли, которые наверху почему-то считались крамольными. Помню две скандальные постановки. Одну поставил Кама Гинкас по повести Астафьева «Кража». Это был явно антисоветский спектакль, но очень талантливо поставлен. Когда его увидели товарищи из крайкома, разгорелся сумасшедший скандал, артистов и режиссёра обвиняли в идеологической диверсии и требовали закрыть спектакль. Тюзовцев спасло только то, что их защитником была начальник краевого управления культуры Мария Андреевна Сидорова, легендарная личность в культуре Красноярска. Она сказала, что если снимут спектакль, то пусть убирают с работы и её. В общем, «Кражу» она отстояла. Второй спектакль был «Ревизор» в постановке Штокбанта. Там артист, играющий роль городничего, был загримирован под Хрущёва. Что тут началось!
- Как вы стали худруком филармонии?
- Я человек по своей сути общественный, старался везде участвовать, власти знали мою активную натуру и пытались периодически перебросить на «закрытие» амбразуры. Однажды меня вызвали в крайком и сказали: «Мы хотим, чтобы вы стали директором художественной галереи». На что я ответил: «Конечно, я могу согласиться, но мне хочется уберечь вас и себя от позора. Потому как только художники соберутся на первое совещание со мной, а я не смогу отличить картину Репина от Айвазовского, они сразу поймут, что перед ними полный идиот». В общем, на какое-то время от меня отстали. Но потом вызывают вновь: «Теперь уж вы не отвертитесь. Мы знаем, что у вас есть не только филологическое, но и музыкальное образование. Нам нужен художественный руководитель краевой филармонии». Тут уж я отвертеться не сумел. Это был 1972 год.
- Как удалось тогда собрать такое количество талантливых деятелей культуры и искусства в Красноярске, ведь тогда у нас не было ни училища искусств, ни института искусств? То есть своих кадров для оркестров, театров не было.
- Приглашали из разных регионов, в том числе и из Ленинграда и Москвы. Заманивали тем, что давали квартиры, создавали все условия, чтобы люди могли творить. Например, через месяц после нашего приезда в Красноярск нам дали квартиру в только что отстроенном доме. Вообще я убеждён, что уровень культуры того или иного региона зависит от того, любит ли первое лицо города или края искусство. В этом плане Красноярскому краю очень повезло. Тогда руководил краем Павел Стефанович Федирко - уникальная личность, он очень любил искусство и ходил на все премьеры, не пропускал хорошие концерты и заставлял своих подчинённых не следовать своему примеру. Приведу такой случай. В середине семидесятых годов музыкальная жизнь Красноярска протекала очень бурно. К нам приезжали известные музыканты - вокалисты, пианисты, виолончелисты, скрипачи. Тогда ещё не было сегодняшнего здания филармонии, концерты проходили в музыкальном училище на улице Сурикова (сегодня музыкальная школа № 1), в Доме офицеров или на больших площадках музыкальных школ. Не было своего симфонического оркестра, но каждое лето на летней эстраде парка Горького выступали симфонические оркестры из Иркутска и Томска. Интерес к академической музыке со стороны красноярцев был столь огромен, что стало понятно, что нам необходим свой симфонический коллектив. В один прекрасный день Федирко пригласил меня, худрука, и тогдашнего директора филармонии Леонида Семёновича Самойлова к себе и сказал: «Давайте попробуем создать при филармонии симфонический оркестр, а я добьюсь разрешения Министерства культуры». Москва разрешила организовать небольшой оркестр: около пятидесяти человек. Дирижёром пригласили очень талантливого пианиста из Минска Владимира Свойского. Но через полгода руководству филармонии и музыкальной общественности города стало понятно, что он как солист, выступающий в сопровождении симфонического оркестра, прекрасен, но как организатор и дирижер - увы, несостоятелен.
Федирко позвал нас с Самойловым ещё раз: «Поезжайте в Москву и найдите человека, который бы мог возглавить наш симфонический оркестр. Нам нужен мощный оркестр, чтобы он смог стать визитной карточкой края». И мы поехали. Наш хороший знакомый, работающий в управлении музыкальных учреждений при Министерстве культуры, Вячеслав Куржиямский посоветовал переговорить с дирижёром симфонического оркестра Центрального телевидения и Всесоюзного радио Иваном Всеволодовичем Шпиллером, учеником выдающегося дирижёра Александра Гаука. Мы нашли дирижёра, объяснили ему, что если он примет наше предложение, то первое лицо края обещает быть его помощником. Шпиллер согласился.
- И Федирко выполнил своё обещание быть помощником?
- Расскажу об историческом совещании у Федирко. Такого совещания я ни разу в жизни не видел. Первый секретарь крайкома партии собрал у себя в кабинете руководителей города, директоров заводов, секретарей крайкома партии. Он спросил у Ивана Всеволодовича, что бы он хотел. Передаю разговор: «Я бы хотел, чтобы наш оркестр состоял из ста десяти человек». - «Принимается». - «Я бы хотел, чтобы оркестр был внекатегорийный». - «Принимается». - «Я бы хотел, чтобы музыканты, которых я приглашу работать в оркестр, получили квартиры. Коллективу нужно тридцать-сорок квартир». «Записывайте», - дал распоряжение Федирко руководству города. «Нам нужен хороший инструментарий. Имеющиеся инструменты очень плохие». - «Хорошо»…
В заключение разговора первый секретарь крайкома партии дал свой прямой телефон дирижёру и сказал: «Я не обещаю, что после звонка приму вас немедленно, так как у меня очень плотный график, но на следующий или через день мы обязательно встретимся». На следующий день Шпиллеру выдали внушительную связку ключей от квартир для музыкантов оркестра. Сразу выделяются деньги для приобретения импортных музыкальных инструментов и посылается за ними гонец. Шпиллеру выделили четырехкомнатную квартиру в «свечке» на Дубровинского. Квартира была на последнем этаже с огромной мансардой. Площадь мансарды - сто квадратных метров. И кто-то из первых лиц города пошутил: «Мы, Иван Всеволодович, тебе специально выделили квартиру с большой мансардой, если захочешь, сможешь проводить репетиции оркестра у себя дома».
- Когда Вы пришли в филармонию, ещё не было концертного комплекса на Стрелке…
- Всё началось при мне. Федирко дал задание архитектору Арэгу Демирханову спроектировать филармонию с двумя залами: большим - где бы мог выступать ансамбль Годенко, и малым - для оркестра Шпиллера. Когда стали строить, Павел Стефанович каждый месяц выезжал с проверкой на объект, там среди шума и пыли он проводил планёрки.
Когда уже почти заканчивали малый зал, Федирко спросил: «Какой нам нужен рояль в зале, чтобы к нам приезжали самые великие музыканты, например, Рихтер?». Шпиллер ответил: «Нам нужны рояли «Стенвэй». Два». «Сколько они стоят?» - поинтересовался Федирко. «Восемьдесят тысяч долларов каждый». Это были сумасшедшие деньги по тем временам, но к открытию МКЗ рояли стояли в филармонии. А через месяц к нам приехал сам Святослав Рихтер, который, к слову, играл только на роялях фирмы «Стенвэй». Что это был за концерт! Представьте площадь пред БКЗ - вся заполнена людьми. Все билеты проданы, но люди надеются всё-таки попасть на Рихтера. К началу концерта часть народа разошлась, а остальные стоят. Тогда Святослав Теофилофич говорит: «Вы можете найти сто стульев? Поставьте их на сцену и запустите ещё сто человек». Мы поставили на сцену стулья вокруг рояля, усадили зрителей, Рихтер зажёг свечу и стал играть. Вот так прошёл первый концерт великого пианиста в Красноярске.
Марина ЯБЛОНСКАЯ
Фото Бориса БАРМИНА
"Городские новости" №2384, 10.06.2011 г.
разработка ПО сайта
