Спектакль начинается с «вешалки»
20 декабря 2011
Изменения начались, как мне кажется, с приглашения на постановку режиссера Тимура Насирова. Он как раз тогда пустился в свободное плавание, уйдя из Лысьвенского муниципального театра (Пермский край). Тимур поставил спектакль «Собаки-якудза», и спектакль попал на фестиваль «Ново-Сибирский транзит». Я была тогда экспертом «Транзита» и ездила совсем по другим маршрутам. И когда эксперты принесли весть о том, что спектакль «надо брать», помню, как обрадовалась: неужели? Потом Тимур поставил «Д'Артаньяна», и снова был успех. Но что-то не срослось в его отношениях с краевым министерством культуры: театр долго расставался с прежним художественным руководителем, и назначения не произошло.
В это же время на красноярском горизонте возник Роман Феодори. У него тоже появилось несколько постановок в городе и крае, да и в самом Красноярском ТЮЗе. И, уйдя из Алтайского краевого театра драмы им. В.Шукшина, он стал главным режиссером Красноярского ТЮЗа. И принял решение о проведении Лаборатории современной драматургии и режиссуры. Знал на своем личном опыте, что это такое. Некоторые его спектакли появились именно после лабораторных эскизов.
Молодые режиссеры, которым до тридцати или немногим более, отличаются тем, что представляют собой новое поколение. Всех их, выпускников РАТИ и СПбГАТИ, передружил между собой Олег Лоевский. Все они в свое время уже были участниками лабораторий современной драматургии, которые Олег проводит по всей России, захватывая и театры крупных областных центров, и малые города. Лаборатории существуют уже много лет, я была на самой первой, которую Лоевский проводил в Екатеринбурге, кажется, еще не представляя, во что это выльется. А сейчас я везде вижу следы лабораторий. Это спектакли, которые получаются в результате их работы. Я вижу их в самых разных городах России от Сахалина до Поволжья. Как правило, это хорошие спектакли, в которых всегда чувствуется свободное дыхание артистов, их удовольствие от игры.
За три-четыре дня молодые режиссеры ставят эскизы спектаклей, и руководители театров могут выбирать не кота в мешке, а того режиссера, который действительно представил удачный эскиз. Обычно в таких лабораториях участвуют от четырех до шести режиссеров. Пьесы предлагает сам Лоевский, который, как правило, знает театральные труппы тех городов, где собирается проводить очередную лабораторию. Предлагает он их много, на выбор режиссеров и театра. Он же отбирает режиссеров (и, надо сказать, режиссеры с надеждой ждут этих приглашений). А дальше - начинается их полное погружение в работу. Вместе с ними погружаются в работу и все артисты, все цеха и даже администрация. Вот здесь и проверяется состояние театра. В некоторых недоумение и раздражение «невовлеченных» почти не скрываются. Хотя результаты обычно примиряют всех. А в некоторых лаборатория заканчивается общим семейным праздником, где братаются и объясняются в любви друг к другу все поголовно.
Но самое главное - это то, что происходит потом, после окончания показов и обсуждений. В результате удачных эскизов должны родиться спектакли, а если этого не происходит - это уже вина руководства театра. Потому что тогда все было впустую: и репетиции чуть не до утра, и волнение, и радость короткого сотворчества. Для лабораторий не нужны большие финансовые вложения, но для них нужна творческая воля. Директора театра начинают понимать, что благодаря этим показам в театре появляются новые зрители. Многие из них никогда не ходят на обычные спектакли. Им скучно, а здесь они испытывают какой-то особый драйв, ощущение сотворчества, соучастия. Особенно важно это для тюзов, многие из которых давно утеряли контакт с молодежью, с подростками. Пожилые дяди, которые ими руководят, ставят для тех, кто был молод в годы их собственной молодости. Вот Саратовский ТЮЗ за последние три года провел семь лабораторий. Он стал творческим полигоном для молодой режиссуры.
Так что решение провести лабораторию в Красноярском ТЮЗе было вполне осознанным. Название придумали забавное и театральное: «Вешалка». Два дня, 1 и 2 октября, длились показы. Было даже выпущено два номера дневника лаборатории «Чесслово». Под руководством завлита театра Татьяны Карамышевой работали молодые журналисты Юлия Попова, Дарья Субоч, Анна Антропова и Настя Баранник. Это и для них было полное погружение в мир театра. И есть надежда, что со временем из них вырастут хорошие театральные журналисты, что для Красноярска жизненно необходимо.
Показы начались с эскиза «Дворовой девчонки» Ребекки Причард. Режиссер Артем Терехин закончил Казахский университет искусств (мастерская Юрия Коненкина), учился у Олега Кудряшова в РАТИ, сейчас продолжает учебу у Романа Виктюка. «Дворовая девчонка» когда-то произвела культурный шок в Англии, а потом в России. (Был очень хороший спектакль в челябинском театре «Бабы».) У красноярской публики она и сейчас вызвала шоковую реакцию. В конце 90-х в Англии пьеса исполнялась в женских тюрьмах, где Причард вела литературные занятия с заключенными и бывшими преступницами. На мой взгляд, это серьезная социальная пьеса, и меня, противницу ненормативной лексики на сцене, здесь мат вовсе не коробит. Потому что главное в пьесе - судьбы четырех дворовых девчонок, которые приводят их к наркотикам, смерти, тюрьме. Конечно, если играть пьесу для благополучных подростков и учителей, главным лозунгом которых с советских времен осталось: «Этого у нас нет, и не может быть никогда», то браться за нее не стоит.
Две актрисы Светлана Киктева и Анна Киреева многое преодолели в себе, для того чтобы показать пропащих девчонок. Судя по всему, они никогда в жизни не сталкивались с такими текстами. Но характеры, узнаваемые, уличные интонации они «схватили» верно. Режиссеру удалось вытащить и лирическую тему, которая есть в пьесе, и неловкую исповедальность девчонок, которые никогда и никому не доверяли своих чувств. Если бы театр решился довести этот показ до спектакля, могла бы получиться серьезная социальная акция, в которой остро нуждается сегодня общество.
Семен Александровский - выпускник СПбГАТИ, актерско-режиссерского курса Л.Додина, участник уже нескольких лабораторий. У него есть постановки в Петербурге, Барнауле, Канске, Прокопьевске. «Мать» Равенхилла (Канск) на Фестивале театров малых городов получила приз жюри «Надежда», прокопьевская «Парикмахерша» - приз за лучшую мужскую роль на фестивале «Театры малых городов России» в Балаково. Сейчас Семен ставит спектакль в Камерном театре Челябинска.
В Красноярске он представил эскиз, который можно считать уже почти готовым спектаклем. «Ипотека и Вера, мать ее» Егора Черлака, автора уже 27 пьес, финалиста и лауреата нескольких драматургических конкурсов («Любимовки», «Пяти вечеров»), участника семинаров СТД по драматургии, Лаборатории театров Сибири, Урала и дальнего Востока. (Его «Жалко сожженную заживо Жанну» я показывала в нескольких тюзах, получая в ответ страшные взгляды.) «Ипотека...» - пьеса о мечтах нашего народа в его лучшей, женской половине. Две продавщицы ларька мечтают о счастье. Одна, Вера, верит в то, что сможет когда-нибудь накопить на первый взнос ипотеки, этим именем и дочку свою нарекла. Другая, Кристина, жаждет прославиться на каком-нибудь телешоу и стать «звездой». Бесхитростную Веру очень обаятельно сыграла Юлия Наумцева. А более активную Кристину - иронично, ярко представила Наталья Кузнецова. Двоих мужчин - Алика, «смотрящего» ларька, и Ярослава Игоревича, милиционера с нежной душой, сыграли Анатолий Кобельков и Денис Зыков.
Режиссер вывел действие пьесы за пределы быта, превратил забавную и «очень простую историю» в изящную театральную новеллу. На экране иногда появляется теневой театр - сцены из рыцарских времен с прекрасно вырезанными силуэтами, которым может позавидовать хороший театр кукол. Поединок двух мужчин, неожиданно для себя вступающих в борьбу за эту несчастную простодушную Веру с дочерью ее Ипотекой, остроумно преображен в рыцарский, где рыцари появляются сначала на экране, а потом на сцене с вырезанными из картона доспехами и оружием. Замечательно раскрылся в роли милиционера Денис Зыков. В его исполнении были и юмор, и простодушие, и необходимая актерская дистанция.
Пьесу известного драматурга Ксении Драгунской «Сыроежки. Кораблекрушение» представил Михаил Заец. Михаила уже не назовешь начинающим режиссером. За его плечами и актерское, и режиссерское образование, и опыт актерской работы в театрах Новосибирска, Астрахани, Омска, Тюмени. Его спектакли идут в Тюмени, Екатеринбурге, Новосибирске, Новом Уренгое. Многие из них удостоены наград на фестивалях в Магнитогорске, Тюмени, Екатеринбурге.
В отличие от первых двух малонаселенных эскизов в пьесе Драгунской народу много. История взросления двух девочек-подростков Ани (Анна Зыкова) и Амаранты (Алина Старикова) была представлена как сложное театральное сочинение с выходами в будущую взрослую жизнь двух девочек, с их воспоминаниями о детстве, с разными людьми, окружающими их. В результате история как-то запуталась, приобрела ложную многозначительность и даже двусмысленность.
Подростковый возраст - самый сложный для театра. Пьесы для подростков либо грешат романтизмом, свойственным взрослым, вспоминающим отрочество, либо беспамятностью, потому что взрослым свойственно забывать то неизбывное одиночество, те стыдные проблемы, через которые мучительно пробирается во взрослую жизнь подросток. Вот и в этом эскизе что-то важное не случилось. То ли режиссер перестарался, то ли пошел по ложному пути.
Последний эскиз принадлежал Антону Безъязыкову, выпускнику СПбГАТИ (мастерская Григория Козлова). На его счету уже множество спектаклей в разных театрах страны. В основном, сибирских. Потому что самые интересные театральные процессы сегодня происходят в Сибири и сибирские директора - люди смелые и не боящиеся рисковать. Помню, видела в Прокопьевске его спектакль по пьесе Макса Фриша «Дон Жуан, или Любовь к геометрии», в Магнитогорске - «Зиму» Гришковца. Он участник самых первых лабораторий, а сейчас работает режиссером в Магнитогорском театре драмы и вместе с Григорием Козловым преподает на актерском курсе, набранном при Магнитогорском театре. Антон повзрослел на глазах. Потому что ответственность, от которой, как считается, бегут молодые режиссеры, вынуждает принимать на свои плечи груз, который сбросили старшие.
Антон показал эскиз по пьесе Данилы Привалова «Пять-двадцать пять». Эта пьеса, которую в театральном мире знают многие, уже выдержала испытание коротким временем. Посмотрим, что будет с нею дальше. Пьеса много раз ставилась. Не всегда удачно. Неудачными обычно бывают те спектакли, которые принадлежат режиссерам старшего поколения. Или когда в театре ставят спектакль «Театр против наркотиков». Тогда вообще получается тихий ужас. Здесь же все сошлось: режиссер, пьеса, артисты. Все понимали друг друга, все говорили на одном языке.
Алексей Алексеев и Екатерина Кузюкова, сыгравшие главных героев, Колю и Таню, не сфальшивили ни в одной интонации, что, наверное, самое важное в спектакле по этой пьесе. Друзья Коли, которые являются также Богом и Чертом, Максим Бутивченко и Анатолий Пузиков, создавали то драматический, то ироничный, то притчевый контекст, благодаря которому пьеса раскрылась как ни в одном полноценном спектакле, которых я видела множество. Режиссер остро ощущает эту молодую жизнь, полную катастроф и жестоких разочарований, одиночества и надежд, он еще помнит все каким-то отделом своего мозга.
Может, через несколько лет, когда Антон совсем повзрослеет, ему уже не удастся так поставить спектакль про свое поколение, и он начнет мучить классиков. В эскизе много тонких нюансов, каких-то одним им, молодым, ведомых знаков, которые взрослые не считывают, а молодые узнают. Опознавательные знаки у каждого поколения свои. И когда режиссеры старшего поколения суются со своими знаковыми кодами, ничего, как правило, не срабатывает. Молодые должны ставить о молодых. Тогда в тюзы, может быть, и вернется молодежь, а не школьники разных возрастов, которых ведут стройными рядами учителя. Свои всегда узнают своих. В тюзах должны понять это. Надеюсь, что с этой «Вешалки» действительно начнется Театр.
Татьяна ТИХОНОВЕЦ
«Страстной бульвар, 10» № 4-144/2011
разработка ПО сайта
