«Подросток с правого берега» в Театре юного зрителя

23 ноября 2012

Жить, как известно, страшно. Но еще страшнее жить, не зная, в каком ужасе ты существуешь на самом деле. Театр высоких шекспировских страстей, театр комичных мужей и потешно ревнивых жен, театр высоких оперных нот — это тоже отражения нашего мира, но все-таки не те отражения, которые каждый день мы наблюдаем в зеркале, в переполненном автобусе, во дворе родного дома или за семейным столом. Пребывая в реальности ежесекундно, мы приучаемся о ней не думать и не замечать её даже в упор; здесь-то за дело и берется документальный театр. «Подросток с правого берега» — это искусное и, пожалуй, даже бережное погружение зрителя в реальность, которое не всем придется по вкусу.

Спокойно — вы не увидите в этом спектакле ничего такого, чего не знали раньше; более того, на каждую рассказанную историю вам вспомнится с десяток куда более выразительных и неприятных. Да и те, что имеются, за некоторым исключением, режиссер Роман Феодори преподносит деликатно, а особо чувствительным даже позволяет отнестись к происходящему как к визиту в условный паноптикум. Восприятие зрителя намеренно расслаивают: на одном его уровне педантичный экскурсовод ведет группу веселых, шумных, но безобидных оболтусов по музею, рассказывая им о жизни и культуре аборигенов края; на другом же эти веселые, шумные, но безобидные оболтусы до полусмерти избивают бомжей («да мы просто так, мужик, ты не напрягайся!»), пьяными и обдолбанными приходят в театры («два стандарта — это, я скажу тебе, до хрена»), безответно влюбляются в местных знаменитостей, навсегда бросают мечтать, будучи искалеченными страшной болезнью.

Оригинальная сценография в буквальном смысле закручивает весь мир со всей его историей вокруг тебя, и выступающие из полумрака фигуры — живые очевидцы этой истории — проносятся мимо с огромной скоростью, позволяя лишь на некоторое время заглянуть им в глаза. Есть среди них школьные учителя, есть родители, которые точно так же ругаются матом и точно так же совершают несусветные глупости; глядя, как одна из них, с недоумением рассуждая о страничке своего ребенка в социальных сетях, возмущается: «Они там все одновременно и сюсюкают, и матерятся!», хочется крикнуть: «Мамаша, да вы ничего не знаете о своих детях!». Желание крикнуть, желание бежать прочь, желание никогда не воспитывать собственных детей в этой стране — доминирующие во время просмотра.

Парадоксально, но этого недостаточно; так при распитии крепких алкогольных напитков принято постепенно повышать градус, чтобы впоследствии избежать похмелья. Ровный уровень житейского ада, резко уходящий в крещендо лишь к финалу спектакля — двумя блестящими, мощными и свирепыми сценами — это, пожалуй, единственный недостаток «Подростка». Достаточно ли заключительного речитатива для того, чтобы каждый из нас не забился обратно в каморку, а сделал правильные выводы и осознал свою ответственность за зло вокруг?

В спектакле нет актерской игры в привычном её понимании, однако в некоторых работах градус реалистичности кажется просто невероятным — это, например, девочка, больная эпилепсией, с её старушечьим говорком и трагической судьбой в исполнении Екатерины Кузюковой, или пропитанный насквозь гневом и ненавистью неформал (Александр Князь), который с юношеской наивностью верит в то, что победить мировую несправедливость можно лишь методами кровавого террора и всеобщего принуждения. Словосочетание «правый берег» — это, в сущности, такая условность! Мы все с вами живем на правом берегу, и с этим, конечно, что-то надо делать. Разбить зеркало, не глядя — это, конечно, самый простой вариант, ведь на то, чтобы рассмотреть свое отражение на предмет изъяна, нужна недюжинная сила.

Евгений МЕЛЬНИКОВ
"Лаборатория новостей в Красноярске", 23 ноября 2012 г.