Мнения участников: критик и драматург

20 июня 2012

Помимо артистов Красноярского ТЮЗа, для которых опыт работы в документальном театре – абсолютно новый и необычный, в проекте «Подросток с правого берега» принимают участие люди, знакомые с этим жанром не понаслышке. Предлагаем вашему вниманию их впечатления от первого этапа этой работы.

Александр ВИСЛОВ, художественный руководитель проекта

- Будущий спектакль в ТЮЗе мне интересен, прежде всего, самим объектом исследования. В его выборе – самая большая оригинальность проекта и самая большая трудность. Подростки – самая сложная социальная группа. Это не крестьяне (как, например, в спектакле «Деревни.NET», материал для которого мы с Романом Феодори собирали на Алтае), не взрослые горожане. Проблема в том, что подросток в чужих глазах хочет казаться иным, чем он есть на самом деле. И с большим трудом кого-то к себе подпускает, вывести его на искренний разговор, понять, какой он на самом деле, очень непросто. В первом черновом варианте спектакля эта задача решена частично. Чтобы с ней справиться, нужно провести с «донорами» не два-три часа, а несколько дней, понаблюдать их в неформальной обстановке, на тусовках. Поэтому артистам предстоит очень большой труд. А еще им нужно научиться по-другому работать на сцене в таком спектакле – в некоторых сценах убрать комикование, аншлаговость. Это абсолютно излишне и неуместно, но пока присутствует.

Самая большая проблема в будущем спектакле – его адрес. Вроде бы он посвящен подростку, но в нем присутствуют темы и лексические особенности, автоматически ограничивающие к нему доступ этой целевой аудитории. Во всяком случае, его сегодняшний черновой вариант – для детей до 16-ти. И пока не очень понятно, что с этим делать. Документальный театр подразумевает честность, искренность. Показывая ребят такими, какие они есть, без прикрас, мы понимаем, о чем и как говорят подростки, каков круг их интересов. И если он будет выхолощен и цензурирован с точки зрения лексики и неких тем, это будет нонсенс, откровенная фальшь. И в то же время, спектакль о подростках, на который им нельзя будет прийти – тоже нонсенс. Наверное, театр даже не осознавал, какую проблему перед собой поставил, взяв такую тему. На сегодня это у меня самый главный вопрос к постановке и ее будущности.

Мне хотелось бы, чтобы «Подросток» получился спектаклем для семейного просмотра, именно семья – его целевая группа. На первом публичном черновом показе эскиза на следующем ряду за мной сидела семья – папа, мама и девочка лет 12-ти. Я их с самого начала предупредил, что будет жестко. В некоторых сценах девочка сильно хохотала, родители ее периодически одергивали. Но они просто потрясающе реагировали: «Смотри, совсем как наша учительница» - «Да, похожа!» И я понимал, что в них это попадало, на спектакле с ними происходило что-то важное. Собственно, это и есть самая главная цель проекта, ради которой все затевается.

Нужно ли готовить аудиторию к просмотру «Подростка»? В том виде, в каком он существует сейчас, если в нем будут присутствовать жесткие темы – обязательно. Но, возможно, в дальнейшем такая необходимость отпадет. И обсуждения на публику после показов спектакля, как мне кажется, очень важны – и для нее самой, и для театра. Одна из целей «Подростка» – привлечь нового зрителя и получить от него обратную реакцию. Думаю, даже после официальной премьеры такой спектакль должен корректироваться, как-то меняться и не терять живой связи со своей аудиторией.

Екатерина БОНДАРЕНКО, драматург

До приезда в Красноярск у меня уже был опыт работы над несколькими документальными спектаклями. Это «Час восемнадцать» и «Двое в твоем доме» в московском «Театре.DOC», для которых я собирала материал, «Плюс-минус двадцать», который мы с коллегами делали в ташкентском театре «Ильхом», другие постановки, где также использовался этот метод. Вообще, к документальному театру я пришла благодаря «Театру.DOC». Прежде я работала в журнале «The New Times», познакомилась с режиссером Георгом Жено, который тогда занимался в этом театре документальными программами. У меня был выход на оппозиционных журналистов, которые расследовали дело Магнитского, я познакомила их с Жено. А потом сама включилась в работу как сборщик материала для спектакля «Час восемнадцать» по материалам этого дела. После премьеры ушла из журнала и стала сотрудничать с «Театром.DOC».

К участию в «Подростке с правого берега» меня привлекла Саша Денисова – в помощь для сбора материала и работы с актерами. Дальше она будет писать пьесу, мое участие в этой истории завершилось. Что я в ней почерпнула? Волей случая я сейчас вообще стала вдруг активно заниматься разными детскими проектами. Например, недавно мы с драматургом Любой Мульменко были в Перми на фестивале «Большая перемена», больше недели провели в обществе десяти подростков, которых учили писать пьесы. В «Театре.DOC» стартовала экспериментальная программа «Шедевры мировой литературы на сцене для школьников». Мы пошли в четыре школы: обычную общеобразовательную, коррекционную для детей с интеллектуальными нарушениями, школу с преобладанием детей мигрантов и элитную гимназию. Задача – приблизить детей к пониманию литературы, представленной в школьной программе. Пока непонятно, как это сделать – нужно ли актуализировать классику, какие способы ее подачи детям наиболее интересны. В свете всего этого участие в проекте Красноярского ТЮЗа мне тоже очень полезно и важно, это была возможность поближе познакомиться с подростками, углубить свои знания о них. Когда мы ходили по улицам Красноярска и разговаривали с ними, я в очередной раз убедилась, что если искренне интересоваться детьми, относиться к ним по-взрослому, общаться на равных, не считая, что они тебя не понимают, - они отвечают тем же. С подростками вообще самое главное – открытые карты. Мы не скрывали, для чего нам нужно было их расспросить, не прикидывались журналистами. И они действительно шли на контакт.

Причем раскрывались порой совершенно неожиданно. Рэпер Коля, которого мы пригласили для возможного участия в спектакле именно с рэпом, вдруг разговорился и рассказал о своем первом сексе. А также о своей мечте – сидя на золотом унитазе читать свежую газету и курить трубку. Со стороны это кажется смешным – наивное представление подростка об Уолл-стрит. Но в такой откровенности чувствуется абсолютная искренность, ненадуманность. Среди монологов есть откровение девочки, поклонницы артиста ТЮЗа Леши Алексеева, которая рассказала, как впервые пришла к нему за автографом – это просто театр в театре. А главный герой нашей истории Никита – словно бездонный колодец, он невероятно развит. Вообще в Красноярске нам встретилось много умных подростков.

Какой-то существенной разницы между правобережьем и левобережьем Красноярска я не ощутила. Да, нам рассказали, что на левом берегу Енисея расположена историческая часть города, правобережье заселили позже, это была промзона. Когда есть установка, ее нужно либо опровергнуть, либо подтвердить. Как мне показалось, поколения красноярцев за много лет сильно перемешались, произошла естественная внутренняя миграция, и теперь это просто один большой город – с теплой человеческой атмосферой, здесь много красивых людей, явное смешение кровей. Во всяком случае, очень многие подростки, которых мы спрашивали о различиях, их не видят, даже обижались на этот вопрос.

В самой работе над проектом трудностей у нас не было. Артисты поначалу не представляли, что такое документальный театр. Некоторых смущало, что придется выйти на сцену и публично читать три страницы текста с матами. Но такая реакция совершенно нормальная и преодолеваемая. Просто нужно понять, что это определенный тип театра, который показывает подлинную реальность – у вас в городе так говорят, таким языком, ведь никто же не просит артистов самих добавлять в текст маты «для остроты». В большинстве случаев ребята включились. Например, один артист, который поначалу был отстраненный и настороженный, к показу вдруг выдал потрясающую историю, одну из самых сильных в спектакле. Очень хочется, чтобы «Подросток» нашел своего зрителя.

Елена КОНОВАЛОВА
"Третий звонок" №10 (15), 20 июня 2012 г.