Место и время
20 сентября 2010
Заметки о I Фестивале «Ново-Сибирский транзит»
Фестиваль возродился со старым лидером, новым названием и новыми пространственными и смысловыми амбициями. «Ново-Сибирский транзит» взялся объединить театральное пространство Урала, Сибири и Дальнего Востока (то есть большей части России). Вместе с коллегами-критиками из Москвы, Екатеринбурга, Перми, Томска и Хабаровска я вошел в экспертный совет (председателем стал Олег Лоевский, замечательно координировала нашу непростую работу исполнительный директор фестиваля Ирина Кулябина), и в лучших традициях старого «Транзита» (см. «ПТЖ» № 27) в самые жуткие морозы эксперты отправились по театральным городам и весям. Переправа по льду замерзших сибирских рек, туман на хакасских горных перевалах, минус сорок три в Норильске, чуть меньше в Мотыгино Красноярского края, в муниципальный театр которого можно попасть только по «зимнику» — летом эта дорога превращается в болото. Мы летали и ездили и ближе к весне обнаружили, что главная проблема — не театральное пространство, но театральное время. Как писали Генис и Вайль, у каждого из нас есть Родина-место, а есть Родина-время. Оказалось, с театрами все то же самое. «Ощущение, что Дальний Восток отстал от театрального процесса на полвека», — ворчал один из коллег. Это не вполне так. Если говорить, к примеру, о театрах Владивостока и Благовещенска (за исключением, быть может, вполне себе живого и задорного Театра Тихоокеанского флота) — это не отставание на полвека, а просто пребывание в театральном безвременье. «Кормимся», — так говорил про такое «искусство» один литературный персонаж. Есть более сложные случаи. «А почему вы не взяли в программу прелестный спектакль Кости Кучикина?» — нападала на меня уже на фестивале театральная дама, видевшая постановку Хабаровского ТЮЗа «С любимыми не расставайтесь» на Володинском фестивале в Санкт-Петербурге (см. «ПТЖ» № 56). Мне кажется, потому, что «прелестная» работа даровитого режиссера Кучикина и его актеров вся укоренена в студийной эстетике семидесятых годов прошлого века (видимо, это их Родина-время) и на фестивале-2010 выглядела бы анахронизмом (бывают интересные сближения: театр с точно такой же эстетикой обнаружился в ходе наших странствий в городке Лесосибирске Красноярского края).
А весь Дальний Восток на «Ново-Сибирском транзите» в итоге представлял единственный театр — Сахалинский международный театральный центр имени А. П. Чехова со спектаклем своего молодого главного режиссера Никиты Гриншпуна «Крыша над головой» по рассказам Василия Шукшина (инсценировка и музыкальное оформление Никиты Гриншпуна, сценография петербуржца Дениса Шибаева). Признаюсь, мне этот простой (но не простенький) спектакль симпатичнее, чем распиаренная шукшинская постановка Херманиса. В том, как играют Шукшина сахалинские актеры, нет никакой человеческой и профессиональной дистанции, играют, как дышат, не нуждаясь в стилизации и дизайнерском отстранении. Их Родина-время, впрочем, увидена и организована очень современным молодым режиссером, так что никакой архаики, живая жизнь. С сахалинской публикой этот спектакль совпадает абсолютно (просто эмоциональные волны катятся между сценой и зрительным залом), новосибирский зал тоже хохотал и плакал. Кто-то из взыскательных профессионалов морщился, но на всех не угодишь, а концепция фестиваля, мне кажется, предполагала наличие разных спектаклей. Добавлю, что актриса Клара Косенкова, служащая в Сахалинском театре 45 лет (в «Крыше над головой» она сочно и точно играет героиню по имени Матрена Ивановна Вдовина), была удостоена награды «Ново-Сибирского транзита» в номинации «Честь и достоинство». Другой лауреат этой награды — актер Алтайского краевого театра драмы имени В. М. Шукшина (Барнаул) Алексей Самохвалов.
Бывают спектакли из эпохи безвременья, а бывают вне изменчивого времени, точнее, на все времена. В том самом заполярном Норильске, в драмтеатре имени В. Маяковского мы с Лоевским обнаружили арбузовскую «Старомодную комедию», которую актерский и семейный дуэт Валерия Оники и Алевтины Александровой (Оника еще и постановщик этого спектакля) сыграл с той мерой простоты, сердечности и безыскусности, которая и есть искусство на все времена. Норильские актеры поменяли финал пьесы, их Лидии Васильевне и Родиону Николаевичу не суждено остаться вместе. И получилась история верности: верность прежним привязанностям и любовям, погибшей жене, устоявшемуся укладу жизни. А поверх этого сюжет про верность сцене, актерской профессии, в которой старые мастера понимают что-то самое главное. Они прекрасно отыграли свой спектакль в Новосибирске и получили специальный диплом председателя жюри «Ново-Сибирского транзита» «За лучший актерский дуэт» из рук Алексея Бартошевича.
Так вот, о времени и о Бартошевиче. Екатеринбургский «Коляда-Театр» играл на фестивале «Трамвай „Желание“» Теннесси Уильямса (см. «ПТЖ» № 57). Тот, кто (как я) видит двадцатый спектакль Коляды, смотрит спокойным глазом: данс-макабр, убойная энергия массовых сцен (пробивали насквозь огромный зал «Красного факела»), отталкивающий, как членистоногое насекомое, и брутально притягательный Олег Ягодин (в своем Стэнли Ковальском он играет некое садомазохистское наслаждение от унижения не только другого, но и самого себя), роскошная, растерзанная, по-настоящему страстная Ирина Ермолова (Бланш Дюбуа). Новосибирская публика искусство Коляды-режиссера видела впервые и после спектакля просто зашлась сначала в овациях, а потом в яростных спорах. О Коляде-режиссере мы с Алексеем Вадимовичем Бартошевичем говорили перед началом «Трамвая…». Сошлись на том, что у обоих самое сильное впечатление — «Ромео и Джульетта» десятилетней давности на малой сцене Свердловской драмы (Николай Владимирович Коляда не любит таких признаний, но что же делать). В антракте Бартошевич восхищается Ермоловой: «Какая актриса!», — а я понимаю, что судьба фестивальной премии за лучшую женскую роль становится все определеннее (и Ермолова эту премию получила).
— Алексей Вадимович, а вы ее не узнаете? Ведь это Джульетта из того старого спектакля Коляды.
Бартошевич смотрит изумленно, потом задумывается, потом говорит:
— Вы знаете, если бы Джульетта не умерла, она с годами стала бы такой, как эта Бланш.
А Николай Коляда получил премию «Ново-Сибирского транзита» в номинации «Лучший театральный менеджер».
Театральный Урал был представлен на фестивале еще одним спектаклем из Екатеринбурга (надо сказать, что экспертный совет отобрал еще «Жизнь Человека » пермского Театра-Театра, но это завораживающее и монструозное творение режиссера Бориса Мильграма до Новосибирска не доехало по техническим причинам). Второй уральский спектакль — «Мы, герои» Жан-Люка Лагарса Екатеринбургского ТЮЗа, постановка французского режиссера Франсуа Рансийака (см. «ПТЖ» № 61), безусловно, зрелище европейского качества, стильное, с вполне гармоничным актерским ансамблем (актер Александр Викулин, сыгравший месье Чиссика, получил приз за лучшую мужскую роль второго плана). Вот только внутренней энергии действия на три часа не хватает, кажется, не только труппа бродячих комедиантов из пьесы Лагарса потерялась в пространстве и времени между двумя мировыми войнами, но и замечательные екатеринбургские актеры в некоторой растерянности старательно выполняют задачи, необходимость которых им не вполне понятна (зачем, к примеру, бесконечно распевать песенки Вертинского, которые не столько иллюстрируют действие, сколько тормозят его?).
О многих спектаклях «Ново-Сибирского транзита» «ПТЖ» подробно писал, не буду повторяться, назову только награды, которыми фестиваль отметил эти незаурядные работы. Приз за лучшую работу режиссера вручен Дмитрию Егорову за постановку спектакля по пьесе Вячеслава Дурненкова «Экспонаты» в Омской драме (см. «ПТЖ» № 58). Первое действие другого спектакля этого режиссера — «Прощание славянки» (см. там же) по роману Виктора Астафьева «Прокляты и убиты» в Молодежном театре Алтая (Барнаул) — стало, быть может, самым сильным эмоциональным потрясением фестиваля. Недавний юбилей Победы показал, что нефальшиво говорить о минувшей войне можно только в форме реквиема. Этот первый акт и был настоящим реквиемом, плачем по убиенным мальчишкам военных лет. Студенты Алтайской академии искусств и культуры — исполнители ролей в спектакле «Прощание славянки» — сделали время этих мальчишек своим и получили одну на всех фестивальную награду «Надежда сцены». Назову эту «Надежду» поименно: Юрий Беляев, Артем Березиков, Семен Ваулин, Дмитрий Гомзяков, Александр Коваль, Алексей Межов, Евгений Нестеров, Михаил Перевалов, Дмитрий Плеханов, Александр Савин, Кирилл Фриц, Владимир Хворонов, Юлия Алымова, Татьяна Данильченко, Ольга Одуева, Оксана Поносова, Юлия Пошелюжная, Мария Сазонова, Ольга Ульяновская.
Несколько наград получил лермонтовский «Маскарад » в постановке Тимофея Кулябина (см. «ПТЖ» № 59). Спектакль описан и разобран, хочу лишь сказать несколько слов в рамках спора поклонников двух Арбениных: «краснофакельца» Игоря Белозерова и приезжающего из Москвы Александра Балуева. Я видел обоих: Балуева ранее, Белозерова — на фестивале. Балуев значителен, как Командор, в нем есть кинохаризма и убойное обаяние. При этом он достаточно внутренне статичен и понятен задолго до окончания действия. Белозеров (он получил награду за лучшую мужскую роль) силен именно в театральных подробностях и тонкостях, наблюдать за его Арбениным до последнего мгновения захватывающе интересно. В отношениях с Ниной (юная Евгения Туркова играет ее все глубже и горше) он точнее проводит очень важную для этого спектакля тему своеобразного «неравного брака»: за что эта девочка должна принимать на свои плечи весь груз долгой и путаной чужой жизни? В общем, в Балуеве больше от Отелло, в Белозерове — от героя именно нашего времени. Вообще же в спектакле завораживающая картинка (приз за лучшую работу художника Олегу Головко и премия за лучшее световое оформление Евгению Ганзбургу) и блестящий актерский ансамбль: кроме Арбенина и Нины Звездич Евгения Терских, Шприх Константина Телегина, Казарин Владимира Лемешонка.
Никак не дойду до спектакля, который открывал «Ново-Сибирский транзит». Это «Темные аллеи» Красноярской драмы (пьеса Ольги Никифоровой при участии Олега Рыбкина, режиссер Олег Рыбкин, художник Илья Кутянский). Многофигурный спектакль большого стиля, редкой красоты и чувственности (если кому кажется, что эта чувственность не самого строгого вкуса, пусть обратит свои претензии к Ивану Алексеевичу Бунину, старческое сладострастие и строгий вкус, знаете ли, вещи не очень совместные). На сцене — несколько палуб корабля. На корабле — бунинский, русский мир, если угодно, русская цивилизация: писатели, медики, актеры, офицеры, таперы, официанты, маленькие балерины, натурщицы, проститутки, поэтессы, содержанки, просто женщины… В финале мы поймем, что этот корабль плывет в Константинополь, в эмиграцию, в никуда, в безвременье. То есть «Темные аллеи» — спектакль-прощание, спектакль-воспоминание, спек. такль-ностальгия по всем этим мужчинам во фраках и мундирах и беззащитно-прекрасным девушкам и дамам. Если бы только это, наверное, все-таки было бы скучновато. Но, мне кажется, Рыбкин, вступая в некий конфликт с Буниным, ставит еще и про ответственность за Россию, которую вот эти милые люди потеряли. Про возмездие, которое следует за безответственностью. Вы все пели, танцевали, красиво любили друг друга, стрелялись из-за большой любви, а официанты (другого народа в спектакле нет) смотрели на вас и молчали до поры до времени. И у спектакля возникает некий объем и многозначность. Илья Кутянский получил приз за лучшую работу художника, актер Алексей Исаченко (его героя зовут Петр Иванович) — приз за лучшую мужскую роль второго плана.
Олег Рыбкин — из поколения уже признанных мастеров режиссуры, и голоса этого поколения на первом «Ново-Сибирском транзите» прозвучали в полной мере. Алексей Ооржак представил историческую драму «Культегин» Тувинского музыкально- драматического театра имени В. Кок-оола (специальный диплом жюри «За верность традициям национальной истории и народного искусства»). Алексей Песегов — «Месяц в деревне» Минусинского драматического театра (казалось, что героев песеговского спектакля придумал не Тургенев, а Лесков, гораздо больше темной страсти и нутряной русскости). Сергей Федотов — очередного МакДонаха, «Калеку с острова Инишмаан» в новосибирском театре «Старый дом». Я думал, что это клон пермской постановки, но оказалось, что новосибирский спектакль был раньше, то есть клон — в Перми. Хороши оба, а актриса «Старого дома» Татьяна Шуликова (она играет тетушку Эйлин) получила премию за лучшую женскую роль второго плана.
Но все же самый интересный сюжет «Ново-Сибирского транзита» — явление нового режиссерского поколения (назовем их «тридцатилетними», кто-то даже моложе). Про Дмитрия Егорова, Никиту Гриншпуна, Тимофея Кулябина уже написал. А ведь были еще спектакли Алексея Крикливого («Старосветская любовь» Гоголя—Коляды в новосибирском «Глобусе»), Петра Шерешевского (чеховская «Дуэль» в Новокузнецком драматическом театре, тонкая психологическая работа с замечательной сценой дуэли: и ярость, и боль, и бессильное отчаяние), Романа Феодори-Ильина («Слуга и господин» Дени Дидро в Алтайском краевом театре драмы, попытка небанальной формы и смысла, не очень удавшаяся), Марата Гацалова (еще одни «Экспонаты» Вячеслава Дурненкова, только уже не в Омске, а в Прокопьевске. Игра в стилизованное музейное пространство, раз уж речь о людях-экспонатах. Выдавали «музейные» войлочные тапочки и показывали любопытное видео. Вот только актерам режиссер мало чем помог, и действо вышло несколько формальным), Тимура Насирова («Собаки-якудза» Юрия Клавдиева в Красноярском ТЮЗе, органичная смесь молодежной субкультуры и восточной философии, очень телесный, чувственный, заводной спектакль, специальная премия «Новация»). Из этого же поколения режиссеры двух внеконкурсных спектаклей фестиваля (просто их премьеры состоялись, когда экспертный совет уже закончил свою работу). О «Доходном месте» Павла Южакова в новосибирском театре-студии «Первый театр» в «ПТЖ» уже написано, точной и остросовременной фантазии режиссера и самоотдаче молодых актеров нельзя не отдать должное. Спектакль по рассказу Андрея Платонова «Возвращение» на малой сцене новосибирского театра «Глобус» режиссером Олегом Юмовым создан явно не без влияния платоновского спектакля учителя Юмова. Я говорю о «Реке Потудань» Сергея Женовача в столичной Студии театрального искусства. Так вот, у Юмова не хуже (кто-то даже говорит, что лучше, но это уже экстремизм). Чистый, тихий, сердечный и глубокий спектакль о пути, который лежит между войной и миром, о том, как трудно проходят этот путь самые дорогие друг другу люди, о любви, которая спряталась так глубоко, что боится показать себя, о детях, любящих идеального отца и боящихся реального, вернувшегося с войны, о трудном искусстве мирной жизни. Чудесный актерский ансамбль в этом «Возвращении»: Павел Харин (Иванов), Елена Ивакина (Иванова), Денис Васьков (Петр), Нина Квасова (Маша).
Ни одно из имен этого режиссерского поколения «тридцатилетних» нельзя назвать открытием только «Ново-Сибирского транзита»: в профессиональной среде они известны, у каждого не по одной интересной постановке, кто-то уже возглавил театр. Но их явление вместе именно как поколения, могущего, умеющего работать, способного брать на себя ответственность не только за отдельный спектакль, но за серьезный репертуарный театр, — это, быть может, главное открытие фестиваля, его главный итог.
Вообще же на «Ново-Сибирском транзите» номер один все было по-настоящему, по-фестивальному. И профессор Дадамян на своем семинаре открывал бездны для тех, кому он не открыл их лет пятнадцать назад. И зарубежные деятели театра проводили мастер-классы. По утрам работал клуб «Будем знакомы», по ночам молодые новосибирские актеры и участники, сбросившие груз фестивальных спектаклей, состязались в искусстве театрального капустника. Было душевно, хлебосольно, весело, было чему порадоваться, чему огорчиться, есть над чем подумать даже несколько месяцев спустя после фестиваля. Насколько я знаю, Александр Кулябин намерен больше не отпускать «Ново-Сибирский транзит» из родного города и проводить его в Новосибирске раз в два года, постоянно думая о расширении дальневосточного и уральского присутствия. Что, мне кажется, произойдет само собой: слух о фестивале прошел по всей Руси (то есть ее большей части). Сюда будут стремиться, и это правильное стремление.
Владимир СПЕШКОВ
"Петербургский театральный журнал" № 4 [62] 2010
разработка ПО сайта
