Ключ на восемнадцать
04 апреля 2012
Театр все еще ищет отмычку к современной реальности
В Москве прошла первая часть фестиваля «Золотая маска»: внеконкурсная «Маска-плюс» и программа «Новая пьеса». А сейчас началась конкурсная программа, которая будет идти в театрах Москвы до 16 апреля, когда мы узнаем имена победителей фестиваля.
Внеконкурсная программа традиционно отвечает за эксперимент, конкурсная — за качество. После очередного спектакля о текущей жизни, как всегда, в фойе шли оживленные дискуссии.
— Еще один потраченный вечер моей неуютной жизни, — вздохнула о современном спектакле авторитетный театровед. — Ни режиссуры, ни драматургии!
— Нет сюжетной композиции! — негодовала студентка. — Герои спектакля живут как по инерции, с детства до старости. Знакомятся и начинают «встречаться». Расстаются или женятся. Заводят детей или делают аборт. Дерутся и сидят в тюрьме. Пьют и колются. А еще верят в гороскопы, пишут глупые стихи, с трудом владеют речью, ругают администрацию, гордятся своим городом… От ненужной, угнетающей, омерзительной информации начинает болеть голова.
У Чехова тоже болела голова — оттого, что жители Таганрога живут как по инерции: едят, пьют сантуринское вино и размножаются. Но ему жизнь не казалась омерзительной, как студентке.
Зритель обладает инерцией восприятия. Я думаю, это связано с инстинктом самосохранения. Древний человек старался не есть незнакомый ему листик. Так и зритель хочет, чтобы режиссура, драматургия и сюжетная композиция были вещами ему уже знакомыми. И защищали его от «угнетающей и омерзительной» жизни за окном.
В программе «Новая пьеса», где главным героем является современная драматургия, зрителю были представлены попытки эту самую драматургию освоить режиссерскими средствами. И во многих случаях эти попытки не конгениальны драматургии: не потому, что драматургия великая, а потому, что материал — монологи и диалоги современных людей — сопротивляется театральным приемам. И начинаются режиссерские поиски жанра и формы. Например, такие.
1. Мюзикл о современной шпане. В Красноярском ТЮЗе режиссер Роман Феодори поставил знаменитую пьесу Ярославы Пулинович «Наташина мечта»: это монолог девочки-детдомовки, которая ворует у жиртрестки-лохушки заколочки, дерется, влюбляется в журналиста из газеты «Шишкинская правда» и вместе с другими детдомовками избивает счастливую соперницу — до состояния комы. Спектакль с размахом, чем-то напоминает «Стену» Pink Floyd. Толпа одинаковых воспиталок с поджатыми губами — и одна маленькая задиристая девочка. На сцене двигается громадный куб, у него, как во дворе, отжигают рэперы. Районы, кварталы, жилые массивы. В классической форме мюзикла — новое содержание.
2. Комедия дель арте с шахтерами. Режиссеры Марат Гацалов и Вера Попова в Прокопьевском драматическом театре ставят документальный спектакль о жизни города. Все действие объединяет загс, куда пришли бракосочетаться и старички из местного дома ветеранов, и подростки, и дальнобойщик, и контрактник из армии, и девица, зарезавшая предыдущего мужа, и шахтеры, и женщина, мечтающая о навесных потолках, и чиновник из администрации. На сцене актер показывает персонажа-маску, а остальные актеры по периметру на скамейках с участием следят за ним и готовятся к собственному выступлению.
3. Читка о сталинском переселении народов. Пьесу «Малыш» литовца Марюса Ивашкявичуса о любви, войне и переселении литовцев в Сибирь поставил актер и режиссер Андрюс Даряла в Красноярском театре драмы им. Пушкина. Играют там и непрофессиональные актеры — литовцы, которые помнят с детства и само переселение, и поезда, окруженные солдатами.
4. Бытовая история с политическим смыслом. Режиссеры спектакля «Двое в твоем доме» Михаил Угаров и Талгат Баталов запирают в двухкомнатной квартире двух кагэбистов, диссидента Некляева и его жену, которая от вторжения в ее жилище превращается в гарпию и устраивает тюремным смотрителям невыносимую жизнь. Между условным туалетом и спальней безусловно и естественно живут актеры Театра.doc.
5. Новаторское существование актера. Поток сознания драматурга Павла Пряжко в спектакле Дмитрия Волкострелова «Хозяин кофейни» актер Иван Николаев воспроизводит так естественно, будто импровизирует и ищет по ходу слова, отказываясь от театральной школы и актерских навыков, что вызывает недоумение у зрителя — а искусство ли вообще этот постдраматический театр? Актер ли перед нами? В этом смысле это самый экспериментальный спектакль из всей программы, потому что невозможно по старинке ставить пьесы Пряжко, если они состоят, к примеру, из 535 фотографий и 13 подписей к ним.
6. «Я (не) уеду из Кирова». В спектакле худрука Театра на Спасской Бориса Павловича вяткинская молодежь в доверительной манере делится со зрителем своими планами и мыслями о родном городе, так что непонятно, спектакль это или просто встреча молодых горожан со зрителями.
Такое разнообразие режиссерских способов представить современный мир связано с тем, что все равно главным послом этого самого мира является пьеса.
Режиссерских спектаклей — без пьесы, но с новым театральным языком — практически нет. Режиссер или пытается взломать сейф текста новым способом и идет по пути читки, или берет старые добрые театральные формы и осовременивает их с помощью того же текста. Новый режиссерский язык пока не очень рождается.
— А потому что не годятся сюда методы, которым научили в театральных вузах! — честно объяснял режиссер публике. — Что у меня есть как у режиссера? Я достаю ключ на восемнадцать, а он не подходит. Надо изобретать новый ключ.
На театральный экспорт из России идут либо прославленные мастера, как Фоменко и Васильев, либо современные драматурги, как Вырыпаев, Сигарев, Ворожбит и Дурненковы. А среди новых русских режиссеров пока трудно обнаружить что-то соразмерное.
Возможно, потому, что к современной реальности нужно присматриваться не только с помощью ключей, выданных в ГИТИСе и в других вузах. А вообще.
Саша ДЕНИСОВА
"Русский репортер", 4 апреля 2012 г.
разработка ПО сайта
