Генриетта Яновская: "Нам казалось тогда, что Красноярск - пуп земли!.."
29 июня 2011
Как мы уже писали, гастроли Московского театра юного зрителя, главным режиссёром которого четверть века является Генриетта Яновская, проходили в нашем городе в рамках фестиваля "Норильские сезоны" при поддержке фонда Михаила Прохорова. Красноярцы смогли посмотреть четыре спектакля Московского ТЮЗа, два из них ("Иванов и другие" и "Волк и семеро козлят") поставлены самой Яновской, а режиссёром двух других ("Счастливый принц" и "Медея") является её муж Кама Гинкас.
СОРОК ЛЕТ СПУСТЯ
Свою творческую встречу Генриетта Яновская начала с того, что поделилась впечатлениями о Красноярске, куда она приехала после долгой разлуки. С 1970-го по 72-й год она работала в Красноярском ТЮЗе, где Кама Гинкас в ту пору был главным режиссёром.
- Даже не ожидала, что впечатления будут такие острые, - призналась Генриетта Наумовна. - За эти годы я поменяла родной Ленинград на Москву только по той причине, что Москва давала работу... Оказаться же в Красноярске, который был городом моей юности, мне было особенно приятно. К сожалению, Гинкас не смог приехать. Трудно передать те чувства, которые я испытала, когда спустя столько лет вновь подъезжала к ТЮЗу, когда проезжала мимо цирка (мы в те годы там жили в гостинице, дружили с цирковыми артистами). Наш с Камой номер в гостинице был "люкс", и там всегда толпились артисты, всё время репетировали. И было ощущение, что Красноярск - пуп земли, раз мы здесь!
Помню, каждый день ходила от гостиницы до театра по улице Вавилова мимо шёлкового комбината, там ещё была такая длинная серая стена с колючей проволокой, сейчас её нет, и это прекрасно, но для меня на этом месте словно дыра... А вообще Красноярск меня восхитил. Кстати, в те годы мы на левый берег приезжали очень редко, только в крайком, когда решалась судьба очередного спектакля. Мы ведь приехали тогда из Питера, чтобы работать. И думали только о работе.
ХУДОЖНИК И ВЛАСТЬ
- Эта тема для любого художника всегда существует, - заметила Генриетта Яновская и добавила саркастически. - Власть обожает театр! Помню, Брежнев вручал Олегу Ефремову какую-то награду - с каким обожанием он смотрел на Ефремова... на живого Ефремова! Но ведь за нами же надо следить! И вот решили создать наблюдательные советы при театрах. Кстати, почему-то именно в театрах ищут утечку денег... Когда я спросила, кто будет входить в наблюдательные советы, мне сказали, что губернаторы и министерства культуры должны туда назначать представителей общественности. Но ведь обязательно в этих советах окажутся любовницы и родственники представителей власти... Впрочем, поддержка власти тоже опасна: во-первых, ты расслабляешься, а во-вторых, это говорит о том, что ты пустоват как художник. У художника должны быть препятствия, иначе - плохо. Если их нет, мы сами должны придумывать себе препятствия. Хотя в переломные моменты (например, в августе 1991 года) мы были готовы защищать демократическую власть.
В 70-е годы красноярское начальство ничего не понимало в театре. Какую ахинею они несли! Но был среди них человек, который нам очень помог. Это Мария Андреевна Сидорова, начальник краевого управления культуры. Она держала такой театр, Красноярский ТЮЗ, который гремел по всей стране! Она поддержала первую питерскую волну - это были режиссёры Штокбант и Опорков с Ларисой Малеванной и Николаем Олялиным. Потом была волна москвичей во главе с режиссёром Юрием Мочаловым, который ставил спектакли яркого стиля. И третья волна, снова питерская, когда приехали мы с Камой. Как сумела Сидорова держать такой театр? Для этого не надо иметь специальное образование, надо чувствовать - и она чувствовала театр. Как это ей удавалось?
Например, Кама Гинкас решил поставить спектакль "451 градус по Фаренгейту", чтобы, спрятавшись за фантастикой, показать гибель культуры. И она, Сидорова, посоветовала ему ехать в Москву и обратиться там в Министерстве культуры к одной конкретной женщине: "Вы ей скажите, что я вам не даю ставить этот спектакль, а так как она меня терпеть не может, то она вам разрешит!" Вот такая она была, Мария Андреевна. А когда возникли проблемы с "Гамлетом", Сидорова сделала так, чтобы нас пригласили в "девятку" (закрытый город Красноярск-26) сыграть там ещё не сданный спектакль. И мы там четыре раза с успехом сыграли "Гамлета", а когда вернулись в Красноярск, чтобы его сдать, Сидорова устроила так, чтобы представитель "девятки" нас поддержал. У неё было поразительное чутьё на хорошие спектакли.
КАК СТАВИТЬ ДЛЯ ЮНОГО ЗРИТЕЛЯ?
- Никогда не задумывалась над этим, хотя и работала в ТЮЗе дважды. Я не делаю спектакли специально для детей и юных, я делаю то, что чувствую. Просто есть спектакли, которые идут утром ("Волк и семеро козлят", "Волшебник Изумрудного города"), а остальные - вечером. Главное для меня - "конусный" характер искусства, когда в спектакле есть что-то доступное для понимания как самого примитивного, случайного зрителя, так и зрителя утончённого, искушённого. Обязанность режиссёра - расширение "конуса", то есть расширение задач, смыслов. И зависит это не от зрителя, а от режиссёра. Ну а зритель берёт от "конуса" столько, сколько сможет. Помню, когда у меня на "Собачьем сердце" сидел академик Сахаров (чем я горжусь!) со своим внуком, то каждый из них воспринимал своё, по-своему.
А для слишком маленьких детей играть трудновато, они же очень впечатлительны...
ВЕРЬТЕ ТОЛЬКО ПОСТУПКАМ!
- Часто вспоминаю школу Товстоногова, который говорил: "Учись - и ты научишься сам". Анализ пьесы строится на поступках, а не на словах. Например, в поступках Марфы Кабановой из пьесы "Гроза" Островского, которую принято считать отрицательной героиней (даже называют её все Кабанихой!), я не вижу ни одного поступка, за который я могла бы её осудить. Это Катерина сделала очень много ужасного, а Кабанова - нет... я её очень хорошо понимаю и чувствую. Для меня всегда важен принцип презумпции невиновности персонажа! То же самое могу сказать и про Дикого из этой пьесы, это богоборческий персонаж, не случайно именно ему принадлежит ключевая фраза о грозе: "Гроза нам в наказание посылается - чтобы мы чувствовали, не забывали..."
И мы должны помнить, не забывать о своём главном предназначении в жизни.
ГОСТИ И ХОЗЯЕВА
- Отношения с приглашёнными режиссёрами складываются нелегко, каждый раз по-разному. Приходится испытывать давление с двух сторон. Мы воспитаны в школе Товстоногова, человека тоталитарного театра. Вместе с ним умер и его театр. У меня с приглашёнными режиссёрами случались очень печальные ситуации, когда артисты "сжирали" режиссёров. Эти режиссёры мне говорили: "Отпусти, не могу больше! Я к ним иду, как к зверям в клетку! Они без конца задают вопросы..." И так далее, и тому подобное. Всё зависит от режиссёра. Режиссёр Фокин, к примеру, сделал с моими артистами прекрасный спектакль. А у другого режиссёра по сцене ходят фальшивые артисты... И это те же люди! Я несколько раз вмешивалась, меня за это ругали: нельзя, ты должна доверять режиссёру. Но ведь я же несу ответственность за театр, за артистов! Впрочем, в последнее время я не лезу в чужие постановки. Лезть в чужую работу, конечно, отвратительно.
Есть режиссёры-математики, а я больше - чувствилище. Помню, когда я была ещё совсем молодой и ставила в Ленинграде спектакль, главный режиссёр сократил постановку, и я ушла из театра!
Ситуации бывают разные. У того же Товстоногова есть знаменитый спектакль "История лошади", поставленный по инсценировке толстовского "Холстомера", сделанной Марком Розовским. Уже в наши дни Розовский опубликовал мемуары, где обвиняет Товстоногова чуть ли не в краже его режиссёрской работы... Всё это ерунда! Я видела то, что сделал Розовский, и то, что потом сделал Товстоногов - это совсем другой спектакль, намного ярче, лучше. А то, что Розовский написал в своих мемуарах, просто стыдно читать.
О СОВРЕМЕННОЙ ДРАМЕ
- К современной драматургии у меня отношение очень сложное. Я всё жду нового всплеска, новых имён, новых пьес... Ещё в 1993 году, когда мы ставили "Иванова", я говорила артистам: "В этой пьесе - конец века, выдох, а потом последовал вдох, и наступил Серебряный век в искусстве..." Вот и сейчас я жду нового Серебряного века, много читаю новых авторов. Кого-то хватает на первый акт, но не хватает на всю пьесу. Очень много спекуляций на понятии "свобода". Мы же прошли всё это лет 40-50 назад, когда узнавали Беккета, Ионеско. А сейчас я вижу поверхностное отношение к жизни, без глубокого постижения.
В театре.doc (театре документальной пьесы) меня устраивает их гражданская позиция, но художественный поиск - дело будущего. Кстати, здесь, в Красноярске, мы в своё время хотели поставить спектакль в стиле театра.doc, где героями были Леннон, Мэнсон и тот американский лётчик, который сбросил атомную бомбу на Хиросиму, а потом сошёл с ума. Он хотел, чтобы его судили, а его отправили в психушку. Оттуда он написал письмо президенту Кеннеди, где были такие слова: "Нормальное поведение в ненормальной ситуации - ненормально". У Камы Гинкаса было несколько спектаклей в стиле театра.doc, про Пушкина, например.
ДВА РЕЖИССЕРА В ОДНОЙ СЕМЬЕ
- Я уж устала отвечать на эти вопросы... В чём секрет долголетия нашего творческого союза? Как мы уживаемся с Камой Мироновичем? Кто из двух режиссёров главный? Живём и живём. Главное - не выпендриваться, не стараться быть в семье главным.
В завершение встречи собравшиеся поздравили Генриетту Наумовну с днём рождения, вручили ей букет цветов и пожелали творческих успехов и семейного счастья.
Эдуард РУСАКОВ
"Красноярский рабочий", 29 июня 2011 г.
разработка ПО сайта
