Анатолий Кобельков: «Бросьте в меня камень, я тоже лицедей!»

29 августа 2012

Когда-то над ним подшучивали: «Тазик-то где твой?», намекая на донкихотство. Повзрослевший, он и сейчас не очень-то вписывается в крикливый рыночный век; слишком хорош для него со своим амплуа положительного героя. «Просто я так живу», - говорит заслуженный артист России Анатолий КОБЕЛЬКОВ, мечтавший в детстве стать космонавтом и футболистом.

Анатолий КОБЕЛЬКОВ родился в 1969 году в Красноярске. Окончил Красноярский ГИИ (курс Леонида Калиновского). Служил в РА, в химических войсках. С 1992-го по сей день служит в Красноярском ТЮЗе. Награды: премия Фонда им. Астафьева (1995), «Хрустальная маска» фестиваля «Театральная весна» (1996). Жена - учитель музыки, дочь - школьница.

О ВЕРЕ, КОСМОСЕ И PUSSY RIOT

- И как вы оцениваете российскую космическую отрасль?

- После того как в Тихий океан упал спутник последний… не знаю. После смерти Королёва началась борьба, кто лучше. Мы свернули программу полётов на Луну, решили развивать околоземный космос, потом началась перестройка, потом - затоплен «Мир». И мы стали одной из космических держав, которые что-то делают. Я думаю, если бы не научный отток, который происходит, улетели бы наши ракеты первыми на Марс. Хотя, я не знаю, зачем? Навести бы здесь порядок…

- О вас говорят, что вы человек истинно верующий?

- Бог для меня - это оформленное понимание высшего разума. Я знаю, что наверху записывается всё, что я делаю. Я верю в то, что если делаю кому-то зло, то оно ко мне возвращается - по закону сохранения энергии. Если добро, то не должен ожидать награды, но, по крайней мере, это плюсовой фактор. Надо хотя бы не совершать зла. Тогда не будет, может, противостояния.

- Как вы относитесь к приговору девушкам из панк-группы Pussy Roit?

- Грустно всё это. Это ж не просто так - взяли и станцевали в храме. Понимаете, это волна воспитания уже, это целое поколение… Конечно, надо было простить! Ну, бросьте тогда первый камень в меня: я тоже лицедей!

- А вы бы как наказали за такой проступок?

- Простите, я не могу их судить.

О ГЕНИИ ЗЛОДЕЙСТВА

- Чего бы вы никогда не сделали в жизни?

- Наверное, не убил бы. Но это только предположение. Знаете, меня так поразила одна история в автобусе! Я ехал мимо памятника Матросову. И одна женщина говорит: «Какие-то дураки бросались на дзоты, а им памятники ставят». Понимаю, если б подросток это сказал, а тут женщина старше меня! У меня оба деда погибли на фронте.

- Вам, наверное, трудно даётся злодей на сцене?

- Нет, сыграю. У меня же много плохого внутри, я могу это подключать. Но я должен защищать, оправдывать своего персонажа-злодея. Тогда он будет правильный. Он не родился таким… прожжённым. Что-то с ним произошло. Какие-то у него болевые точки есть мощные. Человека ведь можно так обидеть, что он будет ходить как со штыком в спине! Если я даже падаю, я падаю как человек - надо подниматься. Нельзя лететь дальше в пропасть.

- У вас есть любимый литературный герой?

- Я теряюсь: у меня их целая полка. До Остапа Бендера не дотяну. Нужно быть сыном турецкоподданного… Но «12 стуль­ев» нравится, да.

- А как вам князь Мышкин - воплощение добра? Сыграли бы?

- Попробовать я бы хотел. Я понимаю, что им движет: не навредить. В том смысле не навредить - не унизить никаким образом человека. Мне кажется, когда человека унижают, он начинает чувствовать себя по-другому. Из унижения, по-моему, идут и внутренняя грубость, и неорганизованность, и нежелание стать человечнее. Возникает определённый барьер: я закрываюсь, чтобы не испытывать боль. Я не прав?

- И с вами такое бывало?

- В какой-то момент я закрылся от жизни, в 90-е­
годы. Тогда такое время непонятное было. Нашёл альтернативные пути: стал читать. В принципе в хороших книгах всё есть. Одно время Толстым очень увлекался. Правда, он по щекам бьёт сильно, прямо молотит. Чехов если молотит, то не тебя, а где-то рядышком. Я очень люблю Чехова.

- У вас нет ощущения, что судьба вам недодаёт, что ваши способности больше подмостков красноярского ТЮЗа?

- Мне нравится фраза героя кинокартины «Побег из Шоушенка»: «Важно не где я работаю, а что я делаю здесь». Герой этот заключённым был, он в тюрьме библиотеку создал. А застой может возникнуть в любом месте.

- В вашей жизни бывали чудеса?

- Самое чудесное - это то, что я вообще поступил в театральный вуз. Это был 1986 год. Помню, на мне были новый костюм и ботинки, которые жали. Я читал «Ворону и лисицу». И так прочитал, что меня взяли. До этого, на консультациях, декламировал то «Буревестника», то Роберта Рождественского, а мне сказали: «Слушай, ну почитай что-нибудь смешное». И когда я увидел свою фамилию в списке зачисленных, удивился: ну кто я? какой я актёр, по сути? После первого курса меня призвали в армию. Я вернулся никакой. Долго отходил, даже думал, что уйду из института. Но потом как-то так вскочил, спасибо педагогам, закончил и стал работать. Понял, что это моё.

О ПОЛИТИКЕ ПЕРЕЛОМНОГО ВРЕМЕНИ

- Что вас беспокоит в современной жизни?

- Я всё время беспокоюсь. Это не связано с жизнью вокруг, это беспокойство внутреннее.

- Вы кому-нибудь из политиков доверяете?

- Когда вижу, что человека мало поддерживают, то за него голосую. Это вредность моя. Я всё равно их никого не знаю. Одно время голосовал «против всех», пока графу не убрали.

- Не верите, что эти люди изменят вашу жизнь к лучшему?

- Я знаю, что человек по сути своей стремится к добру. Но почему-то всегда, в силу своей слабости, съезжает с дороги в колею, которая уводит его с этого пути. Мы можем ругать или хвалить власть, но она такая, какая есть. И нарушать порядок её - это готовиться к переменам очень сильным. Любой перелом - это всегда ухудшение. Надо иметь перспективы.

- Никогда не хотелось переделать мир?

- Да было такое. Пропел соловей - и замолк. Надо жить дальше. Я не воспринял это как поражение. Понимаете, это такое счастье, что мы живём! И не просто по лесу бродим, а у нас есть культура, храмы, скульптуры. Значит, мы не просто высокоорганизованные муравьи? Хотя, если в космос подняться, всё равно будем выглядеть муравьями…

Маргарита БАРАНОВА
"АиФ на Енисее" №35, 29.08.2012