Алексей Ушаков: "Этот театр - мой дом, моя судьба"

21 июня 2002

Заслуженный артист России Алексей Алексеевич Ушаков, недавно отметивший свое 70-летие, стоял у истоков того легендарного Красноярского ТЮЗа, о котором и сегодня многие вспоминают с восторженным придыханием. Большой путь пройден актером от роли работяги Захарыча в "Продолжении легенды" 1964 года до гротескного образа стареющего писателя в недавнем спектакле "Последняя лента Крэппа", который он сам выбрал для юбилейного бенефиса.

На сцене ему приходилось играть королей и графов, но в быту, в общении Алексей Ушаков очень скромен и больше рассказывает о своих товарищах, чем о себе. Быть может, он даже слишком скромен - ему бы побольше куража и амбиций... И если для многих его собратьев по актерскому цеху ТЮЗ был всего лишь взлетной площадкой, для Ушакова этот театр стал настоящим домом, с которым он связал свою творческую судьбу.

СПАСИБО УЧИТЕЛЯМ!

- С благодарностью вспоминаю то время, когда занимался в студии у Товстоногова, - рассказывает Алексей Ушаков. - Мне повезло - я сыграл в двух его спектаклях. Георгий Александрович мечтал превратить нашу студию в вуз и старался давать нам все предметы, как в институте. Я был в группе Евгения Лебедева - вот был великий педагог! Темпераментный, яркий. На первом же занятии потребовал: "Всем мальчикам выучить монолог Гамлета, девочкам - Джульетту!.. И чтобы все было четко, понятно! Тебя - не слышу, не понимаю... Темпо! Темпо!"

По сценическому движению был у нас педагог Кирилл Черноземов, по речи - Лидия Борисовна Жук, ученица самого Шаляпина... Когда после службы в армии я вернулся в студию, Товстоногов уже ушел в БДТ, а студией руководил Оскар Яковлевич Ремез, режиссер театра Ленсовета. Тогда же я подружился с Геннадием Опорковым, Галиной Мочаловой, Валерой Косым. А в 1964 году Опорков позвал меня поехать с ним в Красноярск.

РОЖДЕНИЕ ТЮЗА

- Красноярский ТЮЗ начинался в Питере, на Моховой, в буфете учебного театра ЛГИТМИКа, - вспоминает с улыбкой Алексей Алексеевич. - Именно там проходил конкурс по отбору актеров. Помню, я читал монолог Ричарда III из Шекспира. И вскоре отправился в Красноярск с первым питерским "десантом". Это были Валерий Галашин (первый наш главный режиссер), мой друг режиссер Геннадий Опорков с женой Ларисой Малеванной, будущей "звездой", Людмила Фомина, Юрий Затравкин, Лев Бриллиантов, Элеонора Якубчик и другие. С 1 августа мы начали репетиции, а 7 декабря состоялась первая премьера - "Продолжение легенды" по Анатолию Кузнецову, где я сыграл роль строителя ГЭС Захар Захарыча.

В первом сезоне я играл сразу в трех спектаклях - в "Продолжении легенды", в "Океане" и в "Старшей сестре". Жить долгое время приходилось в гостинице, но мы не жалели, что приехали. Помню, на первой пресс-конференции на вопрос о наших впечатлениях от Красноярска режиссер Валентин Дорин шутливо ответил: "Большая грязная лужа", чем, конечно, надолго испортил наши отношения с журналистами. Но зрители нас очень хорошо принимали с самого начала, особенно молодежь, студенты. Театр сразу стал популярным. Многие приходили на наши спектакли по два-три раза...

- Подтверждаю: именно так и было. Я, например, в те годы не пропускал ни одного спектакля. Быть может, популярность ТЮЗа объяснялась тем, что он очень отличался от тогдашнего Пушкинского драмтеатра? В первых же тюзовских спектаклях со сцены повеяло свежестью, поэзией, юношеской романтикой...

- Да, всем тем, что было рождено "оттепелью", вольным духом 60-х годов... Молодые, да и не только молодые зрители, приходя на наши спектакли, получали тот самый "глоток свободы", о котором писал Булат Окуджава. У меня же от той поры осталось ощущение большой дружбы, теплых человеческих отношений. После каждого спектакля мы подолгу не расходились, допоздна общались, пели под гитару, читали стихи, спорили. А какие были у нас тогда "капустники"!.. Очень скоро о Красноярском ТЮЗе заговорили и в Москве, и в Питере, особенно после звонких гастролей 1972 года.

Вспоминаются, впрочем, не только радости, но и горькие утраты. До сих пор грызет и гложет душу наша общая вина перед Галашиным, которого мы не сберегли для театра. Слишком рано ушел из жизни Геннадий Опорков - это моя незаживающая боль... необыкновенного таланта был человек! А скольких талантливых актеров уже нет с нами! Нет Гали Гуляевой, Тани Шульги, Валентина Головко... нет Володи Семенова... Как он сыграл Городничего в "Ревизоре"! До сих пор вспоминаю этот спектакль, поставленный Штокбантом...

РЕЖИССЕР - УЧИТЕЛЬ И СОЮЗНИК

- Мне приходилось работать с разными режиссерами. Так, в спектакле "Ромео, Джульетта и тьма", поставленном Юрием Копыловым, я сыграл Отца, в "Трех мушкетерах" у Юрия Погребничко - Короля, в "Краже" (по повести Астафьева) я играл Ибрагимова... С особой теплотой вспоминаю Александра Каневского, в спектакле которого "Великий маленький король" я сыграл роль доктора Яноша Корчака. Спектакль замечательного режиссера Александра Попова "Власть тьмы", где я играл Петра, был удостоен премии имени Льва Толстого. Очень люблю Каму Гинкаса. В своем "Гамлете" он придумал для меня роль Телохранителя, которой нет у Шекспира. Эта бессловесная роль очень многому меня научила. А как изумительно принимали в Питере спектакль Гинкаса "451 градус по Фаренгейту"! Довелось мне играть и в спектаклях Юрия Мочалова - в "Фроле Скабееве", "Полоумном Журдене", "Троиле и Крессиде", "Республике на колесах"...

Да-а, режиссеров такого класса сейчас у нас нет. Все они представляли тогда, в 60-70-е годы, школу Товстоногова. А какие были художники! Светлана Ставцева, Эдуард Кочергин. Сценография Эдуарда Кочергина к спектаклю "Гамлет" стала классикой, вошла в учебники и монографии.

НАХОДЧИВОСТЬ - ТАЛАНТ ОСОБЫЙ

- Каких только анекдотических ситуаций не случалось на сцене ТЮЗа! - замечает Алексей Ушаков и смеется. - Помню, в спектакле "Бумеранг" я играл немецкого офицера, в которого стреляет советский разведчик. Должна быть осечка, а пистолет вдруг взял да и выстрелил, ну я и упал, а потом, чтобы выйти из положения, говорю, будто у меня в нагрудном кармане книга - ничего, мол, не вышло из вашей стрельбы! В другой раз, в "Бумеранге" же, на актера надели наручники, а ключ потеряли. Потом долго и безуспешно пытались открыть, у бедняги аж рука посинела... и тут Толя Багров, тоже актер, поковырялся булавкой - и открыл, спас товарища. Забавный случай был еще в Балахне, в спектакле "Два цвета", где я играл хулигана Репу. Мой напарник, игравший главаря по кличке Глухарь, прилег перед спектаклем вздремнуть под сценой, а осветители его там нечаянно заперли. Спектакль начался, Глухарь проснулся - а как выйти? И вот выхожу я один на сцену, оглядываюсь - где же Глухарь? - а нам предстояла схватка с дружинниками - и тут из-под сцены крик: "Репа, держись! Я тут!" Его выпустили, и он быстро вошел в игру. Вероятно, сказалось воспитание Евгения Лебедева, который учил: "Ребята, комбинируйте все из себя, из своих клеток, ничего другого у нас, актеров, нет - в отличие от художников или писателей..."

ЛЕГЕНДА БЕЗ ПРОДОЛЖЕНИЯ?

- Когда-то ТЮЗ был творческой лабораторией, экспериментальной площадкой для многих режиссеров и актеров, которые потом покидали берега Енисея и продолжали карьеру в Москве или Питере. Как писала - Когда-то ТЮЗ был творческой лабораторией, экспериментальной московская критикесса Дмитриевская, "Красноярский ТЮЗ был для нас театром победным, театром-праздником, его помнили, его хотелось помнить..." Что осталось в ТЮЗе, кроме сладких воспоминаний? Как сегодня живет театр?

- Нам как воздух нужна главная сцена. Зданию театра, конечно, требуется ремонт, но никакие ремонтные работы сейчас не ведутся. И это удручает. Профессия актера требует полной отдачи, а многие вынуждены подрабатывать на стороне, отдают этому большую часть сил и времени... то есть театр становится самодеятельностью, чего не должно быть. Для развития актерской техники можно играть и на малой сцене, но это - вынужденный выход из положения. Почему бы начальнику краевого управления культуры не прийти к нам и не посмотреть, в каких условиях мы играем? Обидно видеть, как все лучшее отдается Пушкинскому театру, а про нас забывают. Как же можно забыть, что ТЮЗ - единственный театр на правом берегу, единственный театр для молодежи!..

- Вы недавно отметили 70-летний юбилей. Список сыгранных вами ролей занял бы половину газетной страницы. А есть ли несыгранные роли, о которых вы мечтаете?

- С удовольствием бы сыграл три роли: Тарелкина в "Смерти Тарелкина", короля Лира и Мальволио в "Двенадцатой ночи". А дальше - хоть помирай!

- Какие жанры вы предпочитаете?

- Люблю и трагедии, и комедии. Люблю ту драматургию, где есть юмор, гротеск, ирония... где можно чувствовать себя в свободном полете! Все это я ощутил в пьесе Беккета "Последняя лента Крэппа".

- Значит, вот почему вы выбрали для бенефиса эту монодраму...

И поэтому тоже. А вообще-то я посвятил этот спектакль моим ушедшим из жизни товарищам, актерам и режиссерам... Мне хотелось, чтобы зритель задумался о серьезных вещах. Кому-то, наверное, спектакль не очень понравился - тем, кто предпочитает лишь развлекательные шоу, комедии, мюзиклы. А я считаю, что театр должен учить зрителей думать, ведь раньше ТЮЗ стремился именно к этому! Я не ханжа, не лицемер, но сколько же можно спекулировать лишь на том, что "ниже пояса"? Театр должен ставить перед людьми жгучие вопросы. Как писал Питер Брук: "Нужен театр смуты и беспокойства". Надо чаще перечитывать двухтомник великого актера и педагога Михаила Чехова, вспоминать заветы Станиславского, который призывал актеров развивать свой мыслительный аппарат, того же Товстоногова, который, помню, не раз повторял: "Не врите, господа артисты! В жизни врете, так хоть на сцене не врите..."

***

Мнение критика:

"Алексей Ушаков - не просто самый "коренной", с основания, актер театра... Он - ведущий актер Красноярского ТЮЗа по той безусловности, с которой существует даже в самых условных и бесплотных построениях".

М. Дмитриевская (журнал "Театр", N 9, 1983 год).

С артистом беседовал Эдуард РУСАКОВ
Фото Александра КУЗНЕЦОВА и из семейного фотоальбома
"Красноярский рабочий", 21 июня 2002 г.