«Онегин»: вдох. выдох. выстрел

01 марта 2023

Сентиментальная трагедия, пробивающая полифония прочтения рифм Пушкина, томные паузы, громкие вздохи и вырывающийся крик — таким стал «Евгений Онегин» Мурата Абулкатинова на сцене ТЮЗа. Спектакль — сон, спектакль — оркестр, спектакль — импульс.

Импульс

Спектакль соткан из с трудом сдержанных эмоций, и если бы рецензия на него представляла собой кардиограмму, то состояла из чередования мощных раздач импульсов по миокарду и долгой фазы комы ^_^_^_^.

Постановка начинается за кулисами, когд а зритель слышит раскаты вздохов: то ли страсти, то ли нарастающей истерики, то ли пиковой похоти, то ли измождающего кроссфита. В итоге мы видим последнее — долгую погоню Онегина за Татьяной, которая, еле отдышавшись, сообщает о своем замужестве.

Перевести дух дают и зрителю. Так начинается чтение предисловия о «добром приятеле» в невероятно монотонном и мистическом исполнении Салмана Джумагазиева. Есть в этом исполнении что-то от жуткой колыбели за упокой, особенно когда лик актера проецируется на единственную декорацию на сцене — серую стену с окнами. Да и Онегин в исполнении Александра Дьяконова лежит все это время неподвижно.

Следующий разряд — оглушающий шепот Татьяны и няни, следующая кома — долгое решение написать письмо, новый разряд — скрежет мела о сцену с женским хором, дробящим строки письма на крики. И так все полтора часа, из крайности в крайность. Словно режиссер специально копит все выразительные средства и выдает их лишь на двигателях сюжета, а в промежутках уходит в долгое плато, чтобы зритель вместе с главными героями смог загасить маятник своих эмоций и принять новый удар.

Оркестр

Среди действующих лиц в спектакле есть целый хор! Помимо сестер Лариных (Татьяна Скрябина и Кристина Баженова), Ленского и Онегина на сцене всегда находится еще десять актеров, которые делят рифмованный текст по строкам. Это задает невероятный объем. Причем хор играет не только на повышение градуса эмоций, но и наоборот — на отстраненное, усталое и «я ни при делах» оценивание. Он одновременно становится резонансным криком души и общим довлеющим равнодушием толпы.

Зрителю стоит присмотреться, привыкнуть к этим лицам, разглядеть в этой среде и будущего мужа Татьяны (Виктор Буянов), и няню (Мария Нестрян) и услышать последнюю песню души Ленского (Никита Данилов).

Хор также будет поражать невероятной пластикой, за которую отвечал Никита Беляков: плавные перезмеивания по стенам, гличные танцы — все в извилистой власти толпы и мнения общества.

Сон

По сюжету в спектакле есть буквально сон — безумие с медведем в полумраке. Однако он не сильно выбивается из общего повествования за счет сценографии и стиля постановки, а зритель как будто так и остается в забвении даже после пробуждения главной героини.

Софья Шнырева создает на сцене мощную серость и прекрасно передает ту самую скуку, которой болен Евгений. Серые стены, серые фраки, серые платья, серые проекции в сочетании с долгими паузами и меееееедленным повествованием вытягивают все силы из зрителя, погружая в атмосферу эфемерности и заставляя больше полагаться на ощущения, чем на разум.

И как положено сну, оборвется он так же внезапно, как и начался.

Фото Александра Паниотова

Блог о театре «Мемуары с бенуара», Вероника Головчиц, 25.02.2023