А Баба-яга против!

10 июня 2003

Иногда, а точнее, довольно часто приходится выискивать повод, чтобы написать о человеке. А рассказывать о людях - это самое интересное. Не зря же телевидение без конца ходит в гости к актерам, политикам и спортсменам, зовет к себе в студии музыкантов, ученых, путешественников. И не только чтобы о науке и музыке поговорить, но и так - за жизнь пообщаться.

"Очевидец" тоже решил открыть новую рубрику, где можно посидеть и пообщаться. С кем вы хотели бы уютно посидеть вечером на диване? Пишите, мы устроим встречу! В нашей "Уют-компании".

Первый гость - актер Красноярского ТЮЗа Марк Парасюк. А дальше будем звать в гости каких заблагорассудится знаменитостей.

Первый раз Марк Парасюк сыграл Бабу-ягу в "Двух кленах" и потом сыграл ее в семи разных спектаклях. Был отмечен на "Театральной весне". Фестивальных наград тоже было семь. А всего актер сыграл в ТЮЗе восемьдесят с лишним ролей.

- Вы ведь с левого берега? - спросил Марк, полагая, что журналист сам должен некоторые данные о себе сообщить, прежде чем с расспросами приставать.

- Да...

- А я с правого. Мы почти как из разных городов. Я вырос возле "Красмаша", там были болота, все еще только строилось, земля была засыпана стружкой. Но над невеселым пейзажем - огромное синее небо. Такое яркое, как бывает только в детстве. Мне и теперь ближе промышленный правый берег и его ТЮЗовская культура...

Есть расхожая фраза: "Хороший актер, но испорчен ТЮЗом". Применительно к Марку Парасюку мне ее тоже приходилось слышать. Однако хулители и хвалители, и даже те, кто не замечает, пока в лоб не спросишь, - все сходятся в одном - да, актер хороший. По-хорошему одержимый.

Он родился в Красноярске, но главное - он вернулся в Красноярск. После окончания в 1981 году нашего театрального училища (с 82-го года оно стало зваться институтом) Марк уехал в Среднюю Азию. Но вскоре вернулся, чтобы стать визитной карточкой Красноярского ТЮЗа. Правда, был еще побег из театра...

Определившись с профессией еще в средней школе, легко поступив и вообще не встретив на пути сколько-нибудь достойного препятствия, Марк забеспокоился. Ведь если жизнь, не спотыкаясь, скользит по колее, то проскальзывает едва уловимо, быстро. Чтобы проверить судьбу, актер подался в парикмахеры.

Марк поступил учеником в салон "Юность" на Предмостной и целый год профессионально, как на конвейере, стриг клиентов. Потом выдохся.

На этом испытание верности выбранному пути не закончилось - Марк устроился работать в Художественный музей им. Сурикова... научным сотрудником. Сотрудники в маленьких музеях на все руки мастера, и скоро актер одевал картины в паспарту, как заправский реставратор.

Понюхав ремесла, вернулся на сцену с сумасшедшей жаждой работать. В 1987 году в театре Пушкина режиссер Илья Тодоров из Молдавии ставил "Тартюфа". Парасюка пригласили сыграть классического ханжу. А в ТЮЗ вернулся в спектакль "Сны Евгении" Алексея Казанцева. Его ставили прибывшие в наш город супруги Калиновские. Упустить возможность поработать с педагогами из Щукинского училища было бы непростительно.

Однако глаза у Марка действительно загораются при воспоминании только об одном режиссере. Некогда скандально знаменитый в Красноярске Владимир Берзин перевернул представление Марка о том, что значит хорошая актерская игра. В спектакле "Светит, да не греет" по Островскому Марк играл Залешина и увлекался, апеллируя к залу, как принято в ТЮЗе. Переживал через край, слезами плакал. Как уж Берзин перевернул актерское сознание, только Парасюк стал совсем не тот:

- Еще на читке каждое слово надо продуть, как макаронину. Но оставить в роли недосказанность и непредсказуемость. А потом играть, насвистывая, чтобы не актер на сцене, а зритель в зале слезами обливался.

Переродившись, Марк с тех пор в каждой роли хочет быть себе режиссером, а иногда распространяет свою режиссерскую экспансию на весь спектакль. Как в детской сказке "Великая война Рикки-Тикки-Тави". Он перечил Андрею Иванову до тех пор, пока автор и режиссер не сдался на милость актера. Может, оно и нехорошо - не убить в себе режиссера, но сказка выиграла от актерского произвола, а победителей не судят.

Более того, Парасюк хочет быть сам себе художником - изобретает свои костюмы. Вязаная шапочка с длинными ушами для Феджина (из "Оливера Твиста") или баварский костюм и фюрерские усики у официанта Рудольфа (из "Свахи" Т. Уайльдера) - это все его.

Художник в Парасюке не ограничен театром. Последний проект Марка - совместно с женой Натальей (в прошлом - заведующей бутафорским цехом в ТЮЗе, а теперь главным художником ООО "Сибирский центр") оформление кафе "Алиса" в парке Горького. Они воссоздали в бывшем шахматном клубе мир волшебной сказки. Вообще Марк с Натальей виртуозно дополняют друг друга. Она играет ему Машеньку при Медведе в частном театральном проекте. А он придумывает, как раскрасить старые полинявшие гранитные камни в "Алисе" в мозаику самых ярких цветов.

Отец Марка работал в артели художников - оформляли лепниной и скульптурами помпезные Дворцы культуры в эпоху развитого социализма. Он умер раньше, чем Марк научился у него чему-либо, но, видно, тяга к художеству передается генетически. Мать отдала Марка в музыкальную школу, где он выучился играть на аккордеоне, умудрившись при этом пропустить все уроки сольфеджио. Однако освоил гитару, чтобы петь Окуджаву для друзей. А в "Женитьбе" Гоголя Марк бьет в барабан, задавая ритм карнавального шествия всему спектаклю. Потом выходит на сцену, превращается в бывшего моряка и неудачливого жениха Жевакина. Потом снова в оркестр... Может быть, Марк универсальный актер, а может быть, он играет только преувеличенного себя в преувеличенных обстоятельствах. Из роли в роль он и похож сам на себя, и в то же время он сливается с персонажем, наполняя образ своей плотью и энергией.

Девятилетний сын Марка - Федор - тоже заразился сценой. Началось с того, что его попросили сыграть роль мальчика без слов в гастрольном спектакле "Школа с театральным уклоном" с Абдуловым и Збруевым. С тех пор Федор начал заниматься в театральной студии.

А вот обе дочери от двух предыдущих браков не стали актрисами. Едва ли можно поверить, но Марк уже шесть лет как дедушка... А в душе - юный романтик:

- Сейчас люди покупают себе шкафы и телевизоры, а лучше бы купили чемоданы поудобнее. Путешествуя, идешь к себе. Для меня путешествовать - не значит посещать достопримечательности и собирать сувениры. Путешествовать - это ходить по улицам и смотреть на людей. Окунаться в жизнь, как в реку. Любоваться ею и наслаждаться, и тогда придет ясность, тогда откроется что-то важное.

Ирина БАХТИНА
"Очевидец" №23, 10 июня 2003 г.